Закончу письмо новостью от Бет: «Жену драгуна» недавно переиздали. Похоже, борьба за избирательное право вполне уживается с романтикой любовных приключений. Женщины — сложные создания.
Твоя Дитте
Меган. Мег. Меггимей.
У Нее есть имя, и Она прекрасно развивается. Это все, что я хотела знать. Это все, что я могла держать в себе, не разрываясь на части.
Прошли еще два Ее дня рождения. Меган исполнилось три, потом четыре. Рассказ о Ней стал частью ежегодного подарка Дитте, как когда-то история о Лили. Ее первые шаги, Ее первые слова. Книга, подаренная Дитте, откладывалась в сторону, а ее новости быстро вылетали из головы. Я с трудом возвращала себя в повседневную жизнь.
Из года в год время оставляло на Скриптории свои следы. Все выше росли книжные стопки, появились новые ячейки, и стеллажи создавали укромный уголок для старого стула, который Росфрит принесла из дома. Мистер Мейлинг любил уединяться там для изучения иностранных текстов. Бороды помощников седели, а у доктора Мюррея она стала еще длиннее.
Скрипторий никогда не был шумным местом, но в нем жила мелодия звуков, которые создавали успокаивающий гул. Я привыкла к скрипу перьев, шелесту бумаги и разочарованным возгласам, по которым можно определить человека, как по отпечаткам пальцев. Если доктор Мюррей был встревожен каким-то словом, он кряхтел, вставал со стула и подходил к двери, чтобы вдохнуть глоток свежего воздуха. Мистер Данкворт начинал постукивать своим карандашом в такт своим мыслям. Папа вообще затихал. Он снимал очки и тер переносицу, потом подпирал подбородок рукой и поднимал к потолку глаза, как делал это иногда за ужином, когда наш разговор ставил его в тупик.
У Элси и Росфрит был свой набор звуков. Мне нравилось слышать, как края их юбок скользят по полу и подметают случайно упавшие листочки. «Какая неожиданная удача», — думала я и внимательно следила, где они остановятся, чтобы потом забрать листочки, если меня кто-нибудь не опередит. Девочки Мюррея — я иногда их так про себя называла, хотя нам всем уже перевалило за тридцать — освежали воздух лавандой и розой, и я вдыхала его с наслаждением, чтобы избавиться от запаха небрежной гигиены мужчин.
Время от времени в Скриптории наступала тишина, и он полностью становился моим. Такое случалось обычно перед выходом новой брошюры, когда все редакторы и старшие помощники собирались в старом здании Музея Эшмола, чтобы разрешить последние разногласия, а Элси и Росфрит не упускали возможность куда-нибудь отлучиться.
Заполучив Скрипторий в свое распоряжение, я обычно ходила между столами и книжными полками в поисках затерянных листочков, однако в то утро все пошло не так. Свой утренний перерыв на чай я провела в комнате Лиззи, разбирая листочки. У меня появились новые женские слова, над которыми мне хотелось поработать.