Это «блуждание ничто», точно описывающее литературный стиль Бадью, напоминает также обескураживающее заявление Лакана о том, что «все существующее существует лишь постольку, поскольку не существует» [Lacan, 1966, p. 392].
Одна из трудностей «Бытия и события» и продолжающей ее «Логики миров» состоит в том, что матемы накрепко вплетены в аргумент, который на самом деле имеет к ним очень небольшое отношение, если вообще имеет. Когда лингвисты пишут о фонемах или морфемах, то имеют в виду нечто определенное: минимальные функциональные части произнесенных или написанных слов. Это не то, что Лакан или Бадью подразумевают под матемами, но они и не говорят, что имеют в виду. Во французском языке проблема усугубляется орфографией: по написанию слова «матема» (mathème) и «поэма» (poème) очень схожи, словно две двери, ведущие к решению одной загадки. И, в самом деле, в какой-то степени так к ним и относится Бадью, полагая, что подход Платона к бытию состоял в замещении поэмы (поэмы Парменида) матемой, что было примером для последующих философов, включая самого Бадью [Badiou, 1988, p. 144].
Такие фокусы, кажется, не сильно тревожат последователей Бадью, возможно, потому, что замена аргумента ассоциацией позволяет обосновать что угодно. Матемы работают и как разновидность новояза. Они высосали бытие отовсюду, за что только зацепились, оставив после себя только иссушенные формы реальности, чтобы затем, как стервятники, устремиться за новой добычей. В одном месте Бадью, вцепившись в музыку Дютийё и бросив ее корчиться на земле, ссылается на «террор матемы» [Badiou, 2006, p. 98]. Возможно, этот последний и есть то, что он задумал.
Предприятие Бадью сталкивается со сложностью, преодолеть которую можно лишь немалой долей изобретательности. Дело в том, что теория множеств – это не единственный путь построения математики с использованием минимума аксиом. Есть также теория категорий, предложенная Эйленбергом и Маклейном в 1945 г., в которой математические операции рассматриваются чисто синтаксически, как «сохраняющие структуру трансформации». В теории категорий есть только знаки и их преобразования и нет никаких сущностей, к которым они отсылали бы [Marquis, 2008].
Теория категорий связана, в частности, с именем Александра Гротендика, германо-французского затворника, незадолго до 1968 г. ставшего революционером, чтобы затем сгинуть в Пустоте, и уже поэтому являющегося важной фигурой в пантеоне Бадью. Но из теории категорий следует не то, что математика основывается на «пустоте» и процедуре «счета за одно» (т. е. процедуре объединения в множество), а то, что математика