. Не имеет никакого значения, что террор привел к тюремному заключению полмиллиона ни в чем не повинных людей и к смерти еще большего числа. Вести статистику нет нужды. Она исчезнет по мановению волшебной палочки, а вместо нее останется квадратный корень из минус одного – мнимое число. Имеет значение лишь способ, при помощи которого Робеспьер «освободил виртуальное содержание террора от актуализации». Хотя в речах этого человека Жижек смог бы распознать бахвальство и высокомерие, если бы критические способности не оставили его перед лицом революционного героя [Ibid., p. 164]
[141].
Таким образом, согласно Жижеку, мысль отменяет реальность, если эта мысль «левая». Большее значение имеет не то, что вы делаете, а то, что вы думаете о своих действиях. Если, конечно, ваши размышления имеют целью эмансипацию – свободу-в-равенстве (égaliberté), как выразился Этьен Балибар, последователь Альтюссера [Balibar, 2010]. Целью является не равенство или свобода, воспринятые в том умеренном смысле, в котором мы с вами склонны понимать эти слова. Это абсолютное равенство (и, если повезет, немного свободы), которое по своей природе может быть достигнуто только ценой полного разрушения. Стремиться к этой цели – значит в какой-то степени понимать ее невозможность. Но не характерно ли это для всех начинаний, подразумевающих нечто «тотальное»? Неважно. В утопии привлекает именно ее неосуществимость: ничто не нарушит чистоту построений, которые никогда не будут проверены в реальной жизни.
Поэтому мы не должны удивляться, читая у Жижека, что «тонкое различие между сталинским ГУЛАГом и нацистским лагерем смерти было в то же время разницей между цивилизацией и варварством» [Žižek, 2008, p. 262]. Его интересует только то, что было в голове у преступников. Двигали ли ими энтузиазм, основанный на утопических соображениях, пусть и неявно, или, напротив, приверженность неким дискредитированным идеям? Забудем на минуту о Жижеке. Просто спросите себя: где пролегала граница между цивилизацией и варварством в то время, когда лагеря смерти в обеих странах будто соревновались по числу загубленных жизней? Вы наверняка поместите Россию и нацистскую Германию по одну сторону, а некоторые другие страны, например Великобританию и США, – по другую. С точки зрения Жижека, это было бы чем-то возмутительным, предательством, основанным на эмоциях отказом признать, сколь высоки ставки. Ведь важно не то, что люди делают, а то, что они говорят. А последнее, в свою очередь, искупается их теориями, сколь бы глупо и необдуманно они им ни следовали и как бы ни игнорировали при этом людей в реальном мире. Воображаемое спасается от действительного посредством слов, а дела не имеют к этому никакого отношения.