– Или повторим?
– Ты хочешь меня точно так же, как я тебя, – неожиданно охрипшим голосом заявил он. – Тут хоть не играй.
– Допустим, – примостив острый локоть рядом с ним, она подперла голову рукой и приблизила свое лицо к его. – Так мне одеваться?
Порывисто выдернул руки из-под головы, схватил обеими ладонями ее затылок и, всего на долю секунды заглянув в ее глаза, притянул еще ближе и в самые губы, почти касаясь, прошептал:
– С Каргиным было так же? Ты была такая же? Ты ведь тоже много от него хотела?
– От него я никогда не хотела того, чего хочу от тебя, – ответила совсем без улыбки.
Дернулась, убрала его руки, почти отбросив от себя. И поднялась с постели. Кто-то снова остановил время. Вероника медленно надевала юбку, блузку, прошлась по номеру, подбирая разбросанные ботильоны, сумку, шарф, пальто.
Он хладнокровно наблюдал за ее движениями. Настолько хладнокровно, что почти не знал, жив или нет. Потому что позволь себе думать, что жив, придется признать – внутри клокочет лава. И вот-вот обрушится на них обоих. Если только прорвется. Когда она уже стояла у двери, бросил единственное:
– Ника, ты проиграешь.
– Тебе, Закревский, тоже не участвовать в Лиге Чемпионов, – усмехнулась она и вышла.
Он медленно сел на постели, внимательно рассматривая закрытую дверь, и потянулся к брюкам, валявшимся на полу. Пачка сигарет была найдена в одном кармане, зажигалка в другом. Потом передумал, бросил на тумбочку. В висках все еще многократным эхом отдавался ее голос.
Ника медленно шла по коридору и не понимала, от чего щиплет глаза. В горле до боли давил гадкий, мерзкий ком. Криво усмехнулась – так давно не плакала, что, кажется, совсем забыла, как это делается. Она прислушивалась к звукам в замершей гостинице. И ждала. Чего было ждать? Что он бросится за ней, позовет? Бред какой! С чего бы ему это делать… Такая малость – трахать друг друга. Из-за этого не бегают по коридорам придорожных гостиниц.
А если вернуться? Может быть, что-то забыла… Ника повернулась и сделала пару шагов обратно к номеру. Что забыла, идиотка? Да и стоит ли?.. Снова развернулась на сто восемьдесят градусов.
– Не будь дурой! – проворчала она. Подошла к лифту, но и здесь изменила траекторию своего пути и стала все так же медленно спускаться по лестнице.
Каргина, если и не блистала умом, никогда не была безнадежна. Жила ли она в своей Тмутаракани, подрабатывала ночной продавщицей в магазине, шла замуж или гуляла обезумевшей кошкой. Заявляя свои права на имущество, она прекрасно понимала, что ничего и никогда не добьется от мужа. Ей никогда не тягаться с Каргиным, а ее Марии Витальевне – с конторой Вересова. Да и не хотела Ника ничего. Ей было важно трепать Виктору нервы – так долго, как будет получаться. Тянуть процесс до последнего. Бесить его, выводить из себя, видеть, как он исходит злостью и еле сдерживает ярость. Уж в зале суда он ее точно не тронет. И это тоже будет его раздражать.