Председатель Верховного суда в Лионе осмелился критиковать изобретательность де Сартина по части надзора, добавив, что кто угодно мог бы ухитриться ускользнуть от полиции, если бы только тщательно все спланировал. Он готов был держать пари, что сам сумеет проскользнуть в Париж и пробыть там неделю, не будучи обнаруженным шпионами полиции. Де Сартин принял вызов. Примерно через месяц судья покинул Лион, тайно отправился в Париж и поселился в отдаленном квартале города. К полудню того же дня он получил письмо от де Сартина, которое было доставлено по его новому адресу и в котором он приглашал его отобедать и оплатить пари.
Во время пребывания де Сартина на этом посту стало модной прихотью приглашать в дом воров и карманников, чтобы выставить на всеобщее обозрение их мастерство. Дабы угодить своим друзьям, начальник полиции посылал в любой богатый дом труппу жуликов, где те срезали цепочки от часов, распарывали карманы и крали табакерки, кошельки и драгоценности ради развлечения почтенного общества. Де Сартин, испанец по происхождению и «посредственно образованный», приехал в Париж, чтобы улучшить свое социальное положение и увеличить свое состояние. Одновременно с этим он усовершенствовал методы работы полиции и весьма значительно увеличил число своих агентов. Похоже, он был первым государственным министром в Европе, который вербовал «исправившихся» преступников и бывших заключенных на должность профессиональных детективов и шпионов. Упрекаемый в том, что он инициировал столь сомнительную практику, он возражал: «А где мне найти честных людей, которые согласились бы выполнять такую работу?» Далее мы еще встретимся с ним, когда он наймет Карона де Бомарше в качестве агента для борьбы с угрозой, исходящей от самого загадочного интригана — д'Эона де Бомона, пытавшегося шантажировать короля.
Ленуар, преемник де Сартина, был генерал-лейтенантом, столь увлеченным шпионажем, что заботился не столько о защите общества, сколько о составлении каталога его недостатков. Его агенты достигли результатов, весьма близких к абсолютной вездесущности, как и любая сеть секретных служб, известная данному повествованию. И только когда мы столкнемся с объемом военного шпионажа, который Штибер, выдающийся пруссак, расплодил по зонам вторжения во Францию до 1870 года, мы встретим схожую орду заурядных мелких шпионов. Слугам разрешалось наниматься только при условии, что они будут держать полицию Ленуара в курсе всего, что происходит в домах, где они служат. Все уличные торговцы состояли на жалованье у генерал-лейтенанта. Он также подкупал видных членов многих воровских группировок, и они пользовались его снисходительностью в обмен на предательство своих сообщников. Игорные дома теперь открыто находились под «защитой» полиции до тех пор, пока они отдавали процент от своей прибыли и сообщали имена клиентов и все, что там происходило. Люди с высоким общественным положением, которые преступили закон, могли быть помилованы без суда и скандала, если они соглашались шпионить за своими друзьями и гостями и передавать информацию обо всем, что Ленуар считал достойным внимания для своего въедливого мозгового реестра. Одним из его лучших агентов оказалась знаменитая парижанка, которая устраивала роскошные приемы у себя дома, а затем скрытно, по тайной лестнице, приходила в Главное управление полиции с последней разведывательной сводкой.