— по штуке на троих, и даже меньше. Операции на прошлой неделе значительно истощили наличие боеприпасов. В среднем на каждое огнестрельное оружие приходится меньше десяти зарядов.
Наш”интендант”, Мориц-Нашер, вчера доставил первую большую партию обмундирования — несколько сотен пар сапог. Сапоги долгое время были символом немецкого гнета, а сейчас станут символом нашего неповиновения. Теперь в Польше сапоги носят только сильные люди. Шимон понимал, что они будут иметь большое моральное значение.
Распорядок в Еврейской боевой организации составлен следующим образом. Треть состава патрулирует на крышах и на улицах. Треть сооружает подземные бункеры. Треть проходит военную подготовку. Командиры (Эден, Лндровский и Родель, иногда к ним присоединяется Бен-Горин) разработали систему ведения боя на крышах, основанную на тактике засад. Отряды меняются бункерами, таким образом мы все время меняем позиции. Ключ ко всему — система хорошо обученных связных, делающих все, чтобы связь не нарушалась ни на минуту. Хотя мы уже несколько раз проводили ”маневры” — репетиции боя, — на главный вопрос ответа все еще нет. Сохранит ли дисциплину эта разношерстная, почти безоружная армия в огне настоящего боя? Хватит ли у ее плохо обученных солдат мужества и находчивости, чтобы нанести удар по самой большой в мире военной машине?
Задача продержаться неделю кажется невыполнимой, но настроение несомненно бодрое. Моральный дух замечательный. Пробудившееся чувство собственного достоинства действует вдохновляюще.
Мы ждем встречи с врагом. Мы знаем, что эта битва за свободу безнадежна. Но разве борьба за свободу когда-нибудь кончается? Андрей прав: все, что у нас осталось, — это наша честь и долг перед историей.
Александр Брандель
Хитроумная телефонная проводка тянулась от Милой, 18 прямо до бункера Вольфа под Францисканской и оттуда — к бункеру Роделя под церковью прозелитов. С полдесятка телефонных точек, главным образом на немецких фабриках, использовались в случае надобности для связи по другую сторону стены, как и радиопередатчик.
Толек Альтерман дремал на койке рядом с телефоном в ”Понятове” на Милой, 18.
Раздался звонок, Толек одним рывком сел и взял трубку.
— Иерусалим, — сказал он. — Говорит Роберто.
— Привет, Роберто, — Толек узнал зычный голос Роделя. — Это Толстой из Беер-Шевы. Соедини меня с Атласом.
Стоявший за Толеком Андрей побежал в угол коридора к отсеку ”Хелмно”, где Шимон склонился над чертежом наземной мины, сделанной Юлием Шлосбергом.
— Телефон, — сказал он. — Родель.
— Алло, Беер-Шева? Говорит Атлас из Иерусалима.