На лице чиновника промелькнула тень неудовольствия, но тут же исчезла, сменившись выражением вежливого равнодушия.
— А это, — продолжал церемонию представления капитан, — наш кормилец и поилец, надворный советник Костромин. Главный интендант отряда!
— Порфирий Полиевктович, — буркнул тот, протягивая новому знакомцу три вялых пальца.
— Дмитрий Николаевич.
— Очень рад, — отозвался Костромин, потом спохватился и добавил более любезно, — наслышаны о ваших подвигах!
— Ой, да какие там подвиги, — проявил похвальную скромность моряк. — Так, постреляли немного.
— Это да, — немного оживился чиновник, — патронов на вас, любезнейший, не напасешься!
— А что, уже есть трудности?
— Трудности? — едва не вскипел интендант. — Да что вы, любезнейший, знаете о трудностях? Воевать-то всякий может-с, а много ли людей разбирающихся в хозяйстве? Нет, я вас спрашиваю!
— Да где уж нам…
— Вот именно-с!
— Что, крепко прижали? — почти сочувственно поинтересовался Будищев у расходившегося Костромина.
— Служить невозможно! — с надрывом выдал тот. — За всякое дело придираются, каждую мелочь проверяют, как будто это не тюк с нижними рубахами, а бог знает что из золотой парчи. И ведь никто по-настоящему дела не знает, а только суются, вроде у них иных занятий нет.
— И часто проверяют?
— Да постоянно!
— Не то слово, — пьяно поддакнул Недоманский. — Скобелев перед походом как с цепи сорвался. Сам в Александровске все погрузки проверял, а караванами отправлял своих ординарцев, благо у него их не меньше, чем нукеров у мервского сердара.
— А вы видели этих ординарцев? — подхватил надворный советник, видимо имевший «удовольствие» пообщаться с осетинами, служащими в конвое Белого генерала. — Это ведь сущие абреки!
— Что будете кушать, господин прапорщик? — почтительно спросил хозяин духана – коренастый кривоногий армянин с приветливым выражением лица.
В отличие от большинства своих соплеменников этот торговец говорил по-русски почти без акцента и держался с редким достоинством. Звали его, кажется, Варданом, но прежде Будищев с ним не сталкивался.
— Шашлыка и, пожалуй, вина. Только хорошего!
— Другого не держим.
Получив заказ, Дмитрий принялся за еду, внимательно прислушиваясь к разговору Недоманского и его соседа. Впрочем, интендант больше отмалчивался, лишь иногда односложно отвечая своему собеседнику. Зато генштабист, явно обрадовавшийся появлению свободных ушей, разливался соловьем. За весьма короткий промежуток времени он успел рассказать моряку обо всех сплетнях, услышанных им со времени приезда. Похвастался знакомствами в штабе командующего, дав при этом всем упомянутым лицам краткую и не всегда приличную характеристику. В перерывах он провозгласил пару тостов, под которые тут же с удовольствием выпил.