— Ну вот, кажется, отогнали, — хмыкнул окутанный клубами порохового дыма Будищев и прекратил стрельбу.
— Ловко, — похвалил Шеман. — Только в другой раз все же дождитесь команды.
— Слушаюсь, — не стал спорить Дмитрий, с беспокойством прислушиваясь к кипению воды в кожухе. После чего, развернувшись к матросам и ездовым, рявкнул: — чего вылупились? Цепляйте агрегат и погнали дальше. Да новую ленту вставить не забудьте!
— Есть! — отозвались те, и бросились к упряжке.
Морская батарея еще трижды открывала огонь, причем всякий раз из новой митральезы. На сей раз строгий кондуктор не стал стрелять сам, а проверял умения наводчиков и слаженность работы расчетов, лишь иногда подсказывая подчиненным. Оставшись в целом довольным, он все-таки на всякий случай посулил подчиненным при первой же оплошке спустить с них шкуру, после чего обернулся к лейтенанту.
— Правильно я говорю, вашбродь?
Но Шеман не слушал его, засмотревшись в другую сторону. Будищев так же перевел взгляд вперед и увидел, что Скобелев вызвал ракетную батарею и теперь она готовится дать залп по скопившимся впереди массам текинской конницы.
Казакам было не впервой использовать свои пороховые ракеты против необученного правильному строю противника. Шедшие в авангарде сотни расступились, давая установить станки. Вложить в них ракеты – дело нескольких секунд, после чего командовавший батареей офицер взмахнул саблей и… первая ракета разорвалась на месте, а вторая хоть и вылетела, но отчего-то развернулась и с неприятным шипением упала рядом с командиром. От неожиданности тот шарахнулся в сторону, едва не потеряв фуражку и саблю, на что тут же обратил внимание генерал.
— Поручик, надобно уметь умирать! — крикнул он, и неожиданно дав шенкеля своему белоснежному жеребцу, рванулся к продолжавшей шипеть ракете.
Из-за дальности расстояния моряки не смогли разобрать всех подробностей, но маневр начальника отряда не остался ими незамеченным.
— Куда его хрен понес? — недоуменно пробурчал Дмитрий и в этот момент под конем Михаила Дмитриевича раздался взрыв.
— Скобелева убило! — прогремело над русским отрядом.
— Ездовые, в бога душу мать! — заорал что было мочи Будищев. — Марш вперед, чтобы стали перед нашими, а не то…
Не успев договорить, что же случится в таком пиковом случае, Дмитрий запрыгнул на ближайшую упряжку и вместе с ней понесся вперед. Счет шел на секунды…
Впоследствии злые языки не раз скажут, что Михаил Дмитриевич Скобелев нарочно лез на рожон, бравируя отвагой, носил щегольской белый мундир в бою, не жалел солдатской крови и, вообще, подвергал и себя, и своих подчиненных неоправданному риску. Надо сказать, что все это – чистая правда. Но, правда также и в том, что в подобных грехах можно было упрекнуть весьма многих генералов в сияющих мундирах, с одинаково равнодушным видом выслушивающих доклады об огромных потерях и свист вражеских снарядов. Но никого из этих, иной раз, весьма прославленных полководцев так не любили солдаты, как самозабвенно и отчаянно любили они Белого генерала.