— Молодой ты еще, Петя, — вздохнул дед. — И ума палата, и силы не по годам набрал, а все равно не понимаешь. Думаешь, на одном порядке престол государев стоит? На законе?.. Да как бы не так!
По гостиной снова прошелся ветер — но Багратион будто и не заметил: на наполовину седой шевелюре не шевельнулся ни один волосок. Он даже не защищался — просто проигнорировал очередную дедову вспышку. И слушал. С каменным лицом, на котором не отражалось вообще никаких эмоций.
— Наш порядок — он другой, особый. — Дед обхватил трость обеими руками. — Род — сам себе и закон, и ответ, и совесть. И сила родовая государю самая крепкая опора. Испокон веков так было, Петя, и будет… Может, и доброе дело ты задумал, а задушишь нас, старых — что останется?
— Не надо передергивать, Александр Константинович. — Багратион устало потер переносицу. — У меня и в мыслях не было… посягать на ваше право. Я просто несу свою службу и исполняю долг перед отечеством. Так же, как вы исполняете свой.
— Так и исполняй, Петя, исполняй… Разве ж я тебе мешаю? — Дед поднял голову и посмотрел на Багратиона. — Ты вот сейчас ко мне с чем пришел? Или я перед государыней провинился?
— Ни в коем случае, Александр Константинович. — Багратион пожал плечами. — Я не смею обвинять вас сейчас — и искренне надеюсь, что мне не придется делать этого завтра. Считайте мое появление простым визитом вежливости.
— В таком случае, благодарю за визит, ваша светлость. — Дед изобразил что-то вроде поклона. — Но пора бы и честь знать… Дверь сам найдешь — или показать надо?
— Найду, Александр Константинович. Всенепременно найду. — Багратион улыбнулся одними уголками губ. — Но чуть позже… Могу ли я просить беседы с вашим младшим внуком? Исключительно в интересах следствия, как вы понимаете.
Где-то я это уже слышал… Или что-то похожее.
— Не понимаю, — сварливо огрызнулся дед. — И о чем ты с пацаном беседовать собрался?
— Он — свидетель случившегося. Самый важный, — невозмутимо отозвался Багратион. — Возможно, даже единственный. С моей стороны было бы непростительной глупостью…
— Не дергал бы ты мне внука, — буркнул дед. — Мало ему сейчас… всякого?
— Понимаю ваше беспокойство, Александр Константинович. — Багратион сложил руки на груди. — Разумеется, вы вправе требовать официального предписания, и я обязуюсь лично…
— Дед… — Я чуть привстал в кресле. — Все нормально. Если его светлости угодно — я расскажу. Хоть и немного — я не успел…
— Этого будет вполне достаточно, — быстро кивнул Багратион. — Важной может оказаться любая деталь.
— Полчаса, — отрезал дед. — Не больше… И пусть сначала умоется.