– А знаешь, как большого язя из маленькой лунки вытащить? Вот! А я знаю! Подводишь его потихоньку, подводишь, потом хватаешь дубину и ка-ак замахнёшься на него! Ка-ак заорёшь! Он съёживается, тут его и тягай. Ей-богу, сам пробовал!
Внезапно идиллия была прервана. Из купе проводников раздался женский визг, и по полусонному вагону пробежала проводница, держась за левый глаз, взывая о помощи и густо дыша перегаром и рыбой. Вслед за ней со свистом пролетела трёхлитровая банка с парой солёных огурцов и, ударившись о металлический поручень, разлетелась вдребезги, обдав купе, которое уступил Средний, стеклом и рассолом. Два в дымину пьяных проводника кричали вслед удиравшей коллеге нелестные выражения, самое безобидное из которых было «Сука заморённая!» Вагон было зашумел, но проводники похватали ножи и заорали на облитых рассолом мужиков, что если те будут «возбухать», то их мало того, что убьют, но и ссадят с поезда, т.к. они сами пьяные, а лезут в драку. Мужики поматерились, бабы, как водится, взялись всех успокаивать, в итоге мордобоя не получилось. Через полчаса всё затихло. Пассажиры ходили по стеклу, осторожно перенося детей, поругивая проводников за то, что те после очередной стоянки не открыли туалет, а Средний лежал, радуясь, что в него не попала банка и что ему не надо по нужде. Проводники продолжали шумно пьянствовать, в коридоре висел дым и мат, потом пришёл бригадир поезда, тоже навеселе, пытался отправить всех проводников по своим вагонам, стыдил Петю за то, что тот опять дал по морде Оле, и та ходит с фингалом и плачет. Его послали, и он ушёл. Уже засыпая, Средний подумал, что завтра надо не проспать станцию, и что если такой же кильдым сейчас в локомотиве, то до места они вообще вряд ли доедут.
Проснулся он от толчка в плечо.
– Земеля! Ты, вроде, говорил, что выходишь здесь? – на него дышал перегаром мужик, с которым они поменялись местами.
Средний подпрыгнул на полке:
– Какая станция?
Но мужик уже шёл на выход. Поезд стоял. Схватив сумку и за пять секунд одевшись, Средний ссыпался вниз и побежал за мужиком, пытаясь разглядеть спросонок в окна название станции, но там стоял товарный состав, закрывая видимость. Выбежав в тамбур, он чуть не задохнулся от смрада: весь тамбур был загажен. «Надо было им туалет всё-таки открыть. А мыть-то Оле придётся!» – Мельком подумал он и выскочил на перрон. Было темно.
– Это какая станция? – спросил он у первой попавшейся женщины, и в эту секунду поезд тронулся.
– Шира! – не глядя на него сказала та, таща здоровенный чемодан через рельсы.