.
По сути перед нами группа молодых людей, недовольных ситуацией в стране, еще более скромная, чем КПМ и политически еще более наивная. Стремясь бороться с мелкобуржуазными проявлениями в советской политике и идеологии, СДР сам страдал явным мелкобуржуазным идейным влиянием, на что указывают «государственный капитализм» и «бонапартизм». Как следует из документа МГБ, участники СДР «признались» в намерении перейти к террористической борьбе против советской власти, правда, оговаривалось, что по этому поводу в СДР были дискуссии и дело дошло почти до раскола. Дело СДР стало одним из поводов для обвинения в адрес Абакумова при его аресте>[557]. Абакумов не верил в террористические замыслы молодых людей, считая их безобидными болтунами>[558].
После снятия Абакумова Рюмин довел дело о «еврейских террористах» до нужного ему завершения. В итоге три участника СДР были расстреляны, остальные получили лагерные сроки. Все их «признания» были результатом тех же методов следствия, о которых мы уже упоминали. В решении Верховного суда о пересмотре дела, принятом в 1956 году, указывалось:
«После осуждения ПЕЧУРО, ВОИН, МЕЛЬНИКОВ, РАБИНОВИЧ, УФЛЯНД и другие в своих жалобах и заявлениях стали утверждать о том, что они никакой изменнической и террористической деятельности не вели, что объем их вины на предварительном следствии и в суде значительно преувеличен в результате применения к ним незаконных методов следствия…
На допросах во время дополнительной проверки МЕЛЬНИКОВ, ПЕЧУРО, МАЗУР, АРГИНСКАЯ, ЭЛЬГИССЕР, ПАНФИЛОВА, УЛАНОВСКАЯ, РЕЙФ, СМИРНОВА, УФЛЯНД, ВИННИКОВА, ВОИН и РАБИНОВИЧ отказались от показаний, данных ими на предварительном следствии и в суде, о том, что организация “СДР” и отдельные ее участники имели изменнические или террористические намерения, заявив, что такие показания от них получены под принуждением или иным незаконным влиянием следователей. Заявления осужденных о необъективном ведении предварительного следствия по данному делу находят свое подтверждение. Проверкой установлено, что в процессе предварительного следствия действительно имели место нарушения законности и что в отношении осужденных по настоящему делу применялись меры принуждения, выразившиеся в систематических и длительных ночных допросах арестованных, чем они лишались нормального сна и отдыха, в лишении передач, в лишении права пользоваться ларьком и т. п. Показания арестованных записывались необъективно, многие вызовы на допросы протоколами не оформлялись, практиковалось составление протоколов допроса в отсутствие арестованных, составлялись так называемые “обобщенные протоколы допросов”»