— Это что? Это они меня так приветствуют?
Потом оглянулся. Увидел сзади замершего у входа в комнату доктора. И всё понял.
— Это они вас, стало быть, увидели, волшебник вы наш? Ну, идите сюда доктор! Полюбуйтесь на результаты трудов ваших!
И Ратманов показал на сочащиеся кровью изуродованные тела.
Нервы у полковника Ратманова были явно покрепче, чем у старшего лейтенанта. Невероятная изуродованность трупов привела его в восторг. Ком к его горлу явно не подкатывал.
— Подойдите, доктор, подойдите…
Балицкий на трупы смотрел абсолютно равнодушно, без интереса, без отвращения. Взгляд его ничего не выражал. Был совершенно пустым и равнодушным.
Тёплые искры мелькнули в глазах его, только когда подошёл он к своим больным.
— Не жалеете? — спросил он их.
Больные отрицательно замотали головами.
— А о чём они вообще могут жалеть? — забеспокоился Ратманов.
Доктор не ответил ему. Он повернулся и пошёл к двери, наступив по пути на чью-то голову, выпавшую ему под ноги из общей кучи. Доктор наклонился, секунды две смотрел на посиневшее, сведённое трупной судорогой лицо, потом носком ботинка отодвинул голову в сторону. И продолжил свой путь.
«Нечего секретничать! — подумал Ратманов. — Я вижу вас насквозь. И знаю вас… вы даже представить себе не можете, как хорошо я вас знаю!»
— Гордитесь, доктор! — крикнул ему вслед Ратманов. — Учения прошли великолепно, образцово! Слышите?
Доктор замер.
«Других слов ждёшь?» догадался рРатманов. «Хорошо, волшебник! Будут и другие слова! Те, что нужны тебе сейчас больше всего на свете».
— Санкционирую боевое применение, доктор, — решительно заявил Ратманов. — Без ограничений, по плану «Лабиринт». Действуем по плану, Семён Сергеевич, по ранее оговоренному плану.
Доктор повернул голову. Он посмотрел на Ратманова искоса, каким-то особенным, испытующим, пронзающим взглядом. Глаза его потемнели.
Ратманову показалось, будто в комнате этой, наполненной полдневным, душным августовским жаром появился вдруг тонкий, но явственно ощутимый сладковатый трупный запах.
«Не может быть!» со страхом и внутренним содроганием подумал Ратманов.
Эти трупы, в комнате — совсем свежие. Не может, не может гниение идти так быстро! Даже на такой жаре…
Ратманов не боялся мертвецов. Мертвецы были, скорее, симпатичны ему трогательной своей беззащитностью и абсолютной покладистостью.
Но до дрожи, до животного страха боялся полковник Ратманов той заразы, которая могла исходить от гниющей плоти. Он мог и любоваться трупом… Но до появления первых признаков гниения!
«Нет, нет!» пытался успокоить себя Ратманов. «Это только кажется… Самовнушение… Или он, этот колдун проклятый, пытается мне внушить… Он что, пытается нащупать моё слабое место? Он… Внутри? Внутри меня? Чёрт возьми, Волк, да ты опасен! Опасен!»