— Как себя чувствуешь, Хамра? — обратился Красилов к воздушному стрелку. — Не зябнешь?
— Маленько знобит…
— Сейчас погреемся. Видишь, сколько самолетов стоит.
И тут же Красилов услышал команду ведущего группы:
— Приготовиться!
Шестерка резко пошла на снижение. И вот они, секунды, разорванные огнем и металлом. Пламя заметалось по цистернам с бензином, вспыхнули самолеты, задымились приаэродромные постройки.
— А ну, еще разок долбанем! — услышал Алексей голос ведущего.
Машины развернулись и пошли на новый заход.
— Что, гады, не нравится? — прокричал Хамра Чакрыев. — Это вам не «рус-фанер»!
А когда выходили из штурмовки, откуда-то бешено огрызнулись уцелевшие вражеские зенитки. Шестерка «Илов» набирала высоту и ложилась на обратный курс…
Алексей не сразу понял, что произошло. Словно в лихорадке, затряслась машина. Все-таки попал снаряд вражеской зенитки. Горит она или нет? И почему эта сумасшедшая тряска? Значит, поврежден винт. Наверное, отбита лопасть. Надо быстрей набирать высоту и сколько хватит сил тянуть к аэродрому.
Лобовое стекло забило маслом. От вибрации разорван бензопровод. Горючее расползается по машине, пропитывая ее, словно факел. Одна искра, всего одна искра… и взрыв бросит на землю горящие обломки. Надо сейчас же выключить мотор. Рука тянется, чтобы погасить пламя в ревущих цилиндрах. Нет, нет… еще секунду, две… только бы перетянуть через линию фронта.
Слева, ему показалось, совсем рядом у борта выросла ослепительная вспышка взрыва. Потом справа и сверху. Еще немного, еще… он открыл фонарь. Остались позади захлебывающиеся злобой зенитки. Но смерть не отстала, она здесь, с ним: каждое мгновение самолет может вспыхнуть. Машина, будто проваливаясь в яму, теряет высоту. Внизу до самого горизонта громоздится лес, бушует зеленым пламенем сосен, белеет стволами берез. А неудержимая сила прижимает машину к земле.
— Хамра! Слышишь? — Кричит Красилов по радио. — Лес кругом, врежемся!
Стрелок молчит. Убит или не слышит?
Огромной зелено-бурой глыбой навстречу шла земля… Подсохшая, она отдавала испариной. Запах цветов смешивался с настоем хвои. Дурман леса не мог осилить едкий запах бензина. Янтарными слезами стекал он с металла. Порой красные капли падали рядом на землю — это была кровь…
В полку за помин Алексея Красилова и Хамры Чакрыева была выпита скупая солдатская норма спирта: лесной бурелом — не посадочная полоса на аэродроме. Когда же нашли на просеке не обломки, а изрядно помятую, но в общем-то целую машину — удивились. Удивление было еще большим и радостным, когда вытащили летчиков. «Живы, черти… Подправим и вас, и машину!..»