Время врачует раны, но стереть следы их зачастую бессильно. Контузия и сейчас напоминает Алексею Павловичу о приземлении на той лесной просеке.
Он среднего роста. Ничего богатырского в нем как-будто бы и нет… Из-под нависших бровей поблескивают глаза с этакой хитринкой человека, повидавшего многое, но неунывающего.
За окном неяркий день. Мы в комнате вдвоем. На столе старая, потрепанная, военных лет карта. Кружочками на ней помечено, где бывал в войну Алексей Павлович, где базировался полк. Еще я насчитал четыре маленьких черных крестика. Они протянулись невеселой цепочкой от русского Ржева и до чехословацкого Брно.
— Четыре раза сбивали. Случалось, до сотни пробоин привозил. Продырявят, как решето, только рули работают, да мотор еще тянет, — рассказывает хрипловатым голосом Красилов и что-то ищет на карте. — Да, первый раз вот здесь меня чуть не сграбастала безносая — в районе Зубцово. Вот, — показывает он, — подо Ржевом.
Алексей Павлович замолчал, улыбнулся — Даже сейчас в горле пересыхает при воспоминаний… Но слушай… Служил в нашем полку Могильчак Иван Лазаревич. Героя Советского Союза на Днепре получил. Смелый, как черт. Стояли мы на аэродроме Толаконное, под Белгородом. — Лукавая улыбка пробежала по лицу Алексея Павловича. — Кстати, ваш полк тогда прикрывал нас. Вылетели мы на боевое задание. День был солнечный. Быстро дошли до цели. Разворачиваемся, бомбим. Зенитки щупают нас, но никого не достают. Пора и обратно. Тут Ивана Лазаревича и задело. Крыло подбило. Как он ни старался, а все-таки машина у него в воздухе перевернулась. Идет колесами вверх, кабиной к земле. Сбил верхушки деревьев и почти рухнул на лесную поляну. Подбегаем, думаем, от него мокрое место осталось, а он голос подает: «Братцы, помогите!..» Мы опешили: с того света говорит. Стрелок тоже свой голос подает… И все-таки смерть подстерегла Ивана Лазаревича. Под Винницей погиб Могильчак. — Алексей Павлович долго молчит, переживая в себе самом давнее, но больное.
А война шла — ревела стальными глотками орудий. И снова по боевой тревоге поднимался в воздух Алексей Красилов. Место Хамры Чакрыева занял стрелок Иван Иванович Киров, позже Николай Булдаков.
Часто в бою, крыло в крыло, шли машины Красилова и Героев Советского Союза Анатолия Казакова, Сергея Бесчастного, Григория Денисенко. Был жив и метко слал реактивные снаряды «выходец с того света» Григорий Прощаев. Сбитые, горевшие, «пропавшие без вести» взмывали в небо!
— Крылья у вас орлиные, — не раз восхищался командир корпуса Н. П. Каманин.
Разгромив фашистов под Корсунь-Шевченковским, наши войска устремились дальше на запад, освобождать из-под фашистской неволи молдавский народ.