И ничего впереди.
Дилан почувствовал, что задыхается.
Ничего, что он любил, во что верил и на что надеялся, более не существовало. Взрыв «Гюйгенса» лишил его прошлого и будущего.
Долго и тщательно подавляемые мрачные мысли вздымались из глубин сознания, словно тучи удушливого чёрного дыма со дна ущелья. Они были полны решимости наверстать упущенное и поглотить его с потрохами.
«Чёрта с два. Я справлюсь».
– СомнаЛонг, старт. Код подтверждения…
– Не так быстро, малыш.
Это говорил демон. Вернее, нечто неизвестное говорило его голосом. И, судя по всему, намеревалось вернуть метафоре демона забытое инфернальное значение.
Дилан помертвел от запредельного ужаса.
Свет в кабине померк и лишился всякого тепла, предметы утратили объём, сделались дурно прорисованными эскизами. Над панелью управления из ничего, из пустоты сгущался уродливый призрак. Ослизлая туша болотного цвета, размеренно шаркающая толстыми бородавчатыми щупальцами, между которых в беспорядке рассеяны были вполне человеческие глаза, но застывшие, немигающие, мёртвые. Глаза таращились на Дилана, а тот силился, но не мог отвести взгляд, чтобы разорвать убийственную связь.
– Ты сделал всё, как надо, малыш, – сказал монстр. – Остался пустяк. Красиво умереть. Ты справишься, я верю, – добавил он, подражая интонациям Харви.
Если такая смерть была уготована Дилану в конце пути, то она отвратительна.
Настолько отвратительна, что поневоле оборачивалась собственной противоположностью.
В нарочитом безобразии монстра было нечто комическое. Как если бы его неведомый создатель увлёкся и хватил через край. Кошмар ужасает, когда оставляет простор воображению. Здесь же всё было на виду. И потому воображение могло позволить себе пририсовать чудовищу рожки и шутовской колпак.
Холод понемногу покидал душу Дилана. Меньше трепетать от этого она, конечно, не стала.
– Что ты такое? – спросил Дилан одними губами. – У тебя есть имя?
– Ты имеешь право знать, – сказал монстр с неожиданным пафосом. – Ведь это последние минуты твоей жизни. Меня зовут Велвултар Эшер. Я – порождение твоего слабого, трусливого разума, потому ношу адское имя и твою фамилию. Технически я ментальный вирус. Я дремал в разрозненных нейронанах, что управляют твоим ментальным пространством. Пока последовательность протоколов не инициировала моё пробуждение.
Известно, что ни один злодей не упустит возможности потрепаться с жертвой. Особенно опереточный. Монстра, что клубился и пульсировал перед Диланом, трудно было назвать опереточным, но куражился он в полном соответствии со своими ролевыми установками.