Когда я ввел его в храм, вид у Вистана стал озадаченный. Он нервно посмотрел на Эдит, на груди у которой, как и у него, висел крест.
— Лорд? — с беспокойством обратился он ко мне.
— Нам подумалось, что тебе захочется помолиться, — заявил я, усевшись на скамью и привалившись к стене.
— Это освященный храм, — заверила парня Эдит.
— У нас и священник есть, — добавил я. — Отец Кутберт. Он живет тут, в крепости. Кутберт слеп и стар и в последнее время занедужил, поэтому попросил капеллана из деревни занять его место.
— В деревне есть церковь, — объяснила Эдит. — Завтра мы туда сходим.
Вистан пришел в полное замешательство. Ему вбили в голову, что я, Утред Проклятый, закоснелый язычник, враг церкви и убийца священников, а тут вдруг я привел его в христианскую часовню внутри моей крепости и толкую ему про христианских священников. Он воззрился сначала на меня, потом на Эдит, не зная, что сказать.
Пребывая в Беббанбурге, я редко носил Вздох Змея, но Осиное Жало висело у меня на бедре, и теперь я извлек короткий клинок и протянул эфесом вперед Вистану, потом уронил, и тот звякнул о плиты пола.
— Твой Бог сказал, что ты должен меня убить. Почему бы тебе не исполнить Его волю?
— Лорд… — протянул он и умолк.
— Ты заявил мне, что послан избавить мир от моего подлого существования. Тебе ведь известно, что меня называют Утредэрв?
— Да, лорд, — промолвил юнец почти шепотом.
— То есть Утредом, убийцей священников?
Вистан кивнул:
— Да, лорд.
— Мне доводилось убивать священников, — подтвердил я. — И монахов.
— Не преднамеренно, — вставила Эдит.
— И преднамеренно тоже, — возразил я. — Но чаще в гневе. — Я пожал плечами. — Расскажи, что еще тебе известно обо мне.
Вистан помедлил, потом собрался с духом.
— Что ты язычник и любишь войну. Что водишь дружбу с идолопоклонниками и подстрекаешь их! — выпалил он и снова умолк.
— Продолжай, — подбодрил его я.
— Люди говорят, что ты хочешь видеть Этельстана королем Уэссекса, потому что околдовал его. Что ты воспользуешься им, дабы взойти на трон самому!
— Это все? — Я хмыкнул.
Прежде парень не глядел на меня, но теперь поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза:
— Еще говорят, что ты убил Этельхельма Старшего и силой выдал его дочь за своего сына. Что ее изнасиловали! Здесь, в этой крепости! — На лице его проступил ужас, а в глазах слезы, и на удар сердца я подумал, что он схватит Осиное Жало.
Тут Эдит рассмеялась. Она ничего не говорила, только хохотала, и ее веселье явно сбило Вистана с толку. Эдит вопросительно посмотрела на меня, я кивнул. Понимая, что означает этот кивок, жена встала и вышла в овеянную ветром ночь. Пока она открывала и закрывала дверь, свечи затрепетали, но не погасли. Часовенку освещали только они, так что мы с Вистаном вели беседу почти в полной темноте.