— Бросайте оружие! — донесся второй окрик, и другой мужчина выскользнул из теней, наводя натянутый лук. С его висков свисали длинные косицы. Это ванстерец. Следом появились другие, а потом еще, и едва беглецы успели пару раз вздохнуть, их окружила сразу дюжина воинов.
Перед этим Ярви считал, что ниже пасть духом ему уже некуда. Теперь ему открылась вся глубина его просчета.
Глаза Ральфа сдвинулись в сторону его лука — далеко, не достать, — и старый налетчик равнодушно откинулся назад.
— В твоем списке лучших бойцов на каком месте стоят ванстерцы?
Ничто присмотрелся к ним и отвесил кивок:
— При таком количестве — на одном из первых.
Сколько бы сил ни отмерили Ярви боги, в этот день он израсходовал их без остатка. Носком сапога он отодвинул от себя меч Шадикширрам. Джойд поднял пустые руки. Сумаэль подхватила тесак двумя пальцами и отшвырнула в темноту.
— А ты, старикашка? — спросил первый ванстерландец.
— А я обдумываю обстановку. — Ничто еще раз пронзительно скрежетнул оселком по лезвию. С тем же успехом мог бы сразу по нервам Ярви.
— Если последнее слово за сталью, то у них ее целая гора, — шикнул он.
— Клади. — Второй ванстерландец оттянул тетиву до упора. — Или здесь сгорит и твой труп.
Ничто глубоко всадил меч в землю и вздохнул.
— Он привел убедительный довод.
Трое ванстерцев под присмотром своего капитана выдвинулись вперед, собрать оружие и обыскать, вдруг что осталось.
— Что привело вас, пятерых, в Ванстерланд?
— Мы — путешественники… — промямлил Ярви, глядя, как воины перетряхивают скудное содержимое его мешка. — Наш путь лежит в Вульсгард.
Лучник недоуменно насупился на погребальное кострище.
— Путешественники жгут трупы?
— Куда катится этот мир, ежели простому честному человеку нельзя сжечь труп-другой без обидных подозрений? — возопил Ничто.
— Нас подстерегли разбойники, — ввернул Ярви, стараясь соображать как можно быстрее.
— Вы бы хоть у себя в стране навели порядок, — добавил Ральф.
— Ага, спасибо вам, что помогаете его наводить.
Капитан отряда присмотрелся к горлу Ярви, затем одернул воротник Джойда — и невольничьи отметины показались наружу.
— Рабы!
— Вольноотпущенные, — сказала Сумаэль. — Я их бывшая хозяйка. Купец-мореход. — С этими словами она полезла в полушубок и бережно извлекла оттуда скомканный кусок пергамента. — Меня зовут Эбдель Арик Шадикширрам.
Латник нахмурился на документ Верховного короля, вовремя прибранный с тела настоящей владелицы.
— Какой же из тебя купец, в таких обносках?
— А я и не говорю, что умелый.
— И молодая больно, — добавил капитан.
— А я и не говорю, что бывалый.