А также сквозь дверь покоев матери Гундринг, когда увечная рука Ярви наконец справилась с неподатливой защелкой.
— Встречайте блудного скитальца, — проговорила старая служительница и отложила книгу, вздув облачко пыли.
— Мать Гундринг, — Ярви отвесил низкий поклон, протягивая ей чашку.
— И ты опять приносишь мне чай. — Она закрыла глаза и вдохнула ароматный пар, пригубила, глотнула. Морщинистое лицо прорезала улыбка, при виде которой Ярви всегда исполнялся заслуженной гордости. — Без тебя многое шло не так.
— По крайней мере, вам больше не придется страдать без чая.
— Значит, испытание пройдено?
— Разве вы сомневались?
— Кто-кто, но не я, брат Ярви, не я. Однако при тебе меч. — Она насупленно уставилась на клинок Шадикширрам в ножнах, пристегнутых у бедра. — Большинство ударов подвластно отразить доброму слову.
— Я держу его для оставшихся. Он напоминает мне, через что я прошел. Служитель — Отче Миру родня, но и Матери Войне — знакомец.
— Ха-ха! Верно, верно. — Мать Гундринг указала на стул по другую сторону очага. Тот самый, на котором Ярви так долго просиживал: увлеченно внимал рассказам матери Гундринг, изучал чужеземные языки, учился истории, свойствам растений и надлежащему обхождению с королями. Неужто и в самом деле прошли лишь считаные месяцы с тех пор, как он в последний раз тут сидел? Казалось, все это было в каком-то совершенно ином мире. Во сне.
И теперь он проснулся.
— Я так рада твоему возвращению, — сказала мать Гундринг, — и не из-за одного только чая. Нас с тобой в Торлбю ждет большая работа.
— По-моему, нашим гетландцам я не по нраву.
Мать Гундринг отмела это пожатием плеч.
— Да они уже все забыли. У народа короткая память.
— Долг служителя — помнить.
— А также врачевать, давать советы, говорить правду и ведать тайные пути; стремиться к меньшему злу и выбирать наибольшее благо; на всех наречиях торить дорогу для Отче Мира; поведывать старинные сказания.
— Разрешите мне поведать вам одно сказание?
— О чем же твое сказание, брат Ярви?
— Мой рассказ о крови и об обмане, о золоте и убийстве, о власти и об измене.
Мать Гундринг расхохоталась и снова глотнула из чашки.
— Вот такие предания мне по душе. А эльфы там будут? Драконы? Тролли?
Ярви покачал головой.
— Для воплощения в жизнь любого зла хватает и просто людей.
— И снова верно. Ты услыхал эту историю в Скегенхаусе?
— Отчасти. Я начал трудиться над ней довольно давно. С той самой ночи, когда умер отец. И, на мой взгляд, она готова от начала и до конца.
— Зная твои таланты, сказание наверняка получилось захватывающим.