Мечта браконьера осуществилась. В доме появилась лосятина. Теща засолила целую бочку мяса. Казалось бы, цель достигнута. Даже старуха повеселела. На ее всегда недовольном лице появилась улыбка. Она стала обходительней с зятем, больше его не упрекала. Сама по утрам угощала его блинчиками со сметаной, как бывало в первые дни женитьбы на ее дочери. Ценила теща своего зятя за то, что он приносил в дом охотничьи трофеи, обеспечивал семью мясом. И, конечно же, никогда она не задумывалась над тем, а что же на душе у зятя.
Все началось с того самого времени, когда он под покровом ночи принес домой половину туши лося. Дома он оценил все, что произошло в лесу, и первое, что он сделал, — напился до умопомрачения. До самого утра бредил, бросался к окну, падал, кричал: «Не стреляйте!» «Я не убийца!» В эту тяжелую ночь Вера поняла, что с мужем произошло что-то серьезное и страшное. А через два дня, когда по селу поползли слухи об исчезновении лесника, она догадалась, что причиной тому был ее Пантелей.
Вера сразу сникла, притихла, избегала встреч с людьми, и с каждым днем все больше мрачнело, бледнело ее лицо. Жила она в страхе, с тревогой смотрела на свою дочь. Дочка видела, как опустился ее отец, стал нелюдимым и грубым сквернословом, обзывавшим разными словами бабушку, которая теперь избегала встреч с зятем. Не все понимала девочка, но она чувствовала, что в дом ввалилась какая-то беда.
По этим изменениям в семье и заподозрил старик Федотыч, что Пантелей что-то сделал с лесником, подозревал, по не хотел этому верить. А когда своими глазами увидел откопанный в лесу труп Бурды, то сразу и рассказал свои предположения.
Участковый инспектор Олейник появился в семье Пантелея рано утром. Архиповна возилась у печки и, как только увидела в дверях милиционера, уронила сковородку с блинами, отвернулась. Девочка, собиравшая книги в ученическую сумку, шмыгнула в другую комнату. Вера вздрогнула, перерезала пополам картошку, которую чистила над чугунком, уставилась открытыми круглыми глазами на участкового да так и окаменела. На приветствия участкового никто не ответил. Обстановка растерянности и безмолвия, может быть, длилась бы долго, но из другой комнаты вышел сам Пантелей. Видимо, ему сказала дочка о появлении в доме участкового. Пантелей на ходу застегивал рубашку, пятерней расчесывал волосы на голове. Он старался держаться спокойным. Видно, давно к этой встрече готовился.
— Значит, милиция?
— Да, Пантелей, сам знаешь, давно тебе нужно в милицию. Да и не только тебе, — сказал Олейник.