Экипажи запрудили улицу перед этим обшарпанным домом. Ничему не удивляясь, Фрунзе вошел в него. Большие пустые комнаты, хоть шаром покати. Ни стола, ни постели — сарай, как на Яхшихан. Лишь в одной комнате кривой стол и несколько стульев. Турецкие чиновники вздыхали, сложив руки на животе, склонив голову набок:
— Прости, паша, плохо. В городе у нас ничего не достать.
— Как-нибудь устроимся… — отвечал Фрунзе. — Согласны хоть под платаном жить.
Бойцы стучали каблуками на внутренней лестнице, слышались голоса:
— Вот так хоромы! В деревнях и то было лучше.
Турецкие грузчики внесли в комнату кровать, стулья, стол. Фрунзе подождал, пока грузчики расставят мебель и уйдут. Сел на стул.
Сказал чиновникам, что очень устал и просит позволения остаться одному. А потом — советникам:
— Ну, братцы, как-никак, а мы в Ангоре. Начинаем…
Подошли и представились полпреды:
— Абилов Ибрагим Магерамм-оглы.
Он — лет сорока, с усиками, с умными глазами.
— Значит, вы — Абилов? Так как же тут дела? Присаживайтесь, прошу.
— Сейчас обстановка трудная, — ответил Абилов, провел пальцем по усикам. — Момент очень острый.
— Если не сказать критический, — уточнил Михайлов.
— Что, какое-то решение Национального собрания? — Фрунзе прищурился.
— Нет. Дело в том, что уехали и Мустафа Кемаль и Юсуф Кемаль. Исчезли вчера сразу после отъезда итальянской делегации…
— Удрали, что ли, от нас? — Внешне Фрунзе оставался спокойным, усмехнулся: — Кому же верительные грамоты вручать?
— Похоже, что Мустафа Кемаль намеренно уклоняется от приема верительных грамот, — сказал Михайлов. — Нам официально заявлено, что Мустафа срочно уехал на фронт… Но это дипломатический отъезд. Цель его неясна, и в ней еще надо разобраться.
Фрунзе положил кулаки на стол:
— А какая торжественная встреча на вокзале!
— Ее оценим по Шекспиру, — заметил Дежнов. — Где слабеет дружба, там усиливается церемонная вежливость.
— Нет, Алексей Артурович, на вокзале было нечто большее, чем церемонная вежливость, пожалуй.
— Ах, товарищ Фрунзе, — расстроенно сказал Абилов с внезапно резким кавказским акцентом. — И Мустафа и Юсуф уехали на юг, в город Конья. А там сейчас Франклен-Буйон и полковник Мужен. Наверно, продолжают переговоры.
— Даже так! — Фрунзе встал, прошелся по комнате, остановился, будто принял важное решение, и сказал: — Ну-с, хорошо… Нам нужно хотя бы час передохнуть. А там посмотрим…
— Товарищ Фрунзе, мне кажется, что Мустафа уступил оппозиции, поэтому и уехал в Конью к Франклен-Буйону, — уверенно проговорил Михайлов.
Абилов сверкнул глазами:
— Неизвестно! Да, Франклен-Буйон перехватил его. Но что уступит Кемаль? Неизвестно!