Когда русский ушел, британские офицеры заговорили о привлечении из среды врангелевцев новых преданных служащих, таких, как Павел Иванов, который в начале августа вместе с британским полковником Гребом совершил удачное нападение на Марка Кузнецова, члена советской торговой делегации в Константинополе.
Еще нужен был новый шпион в Ангоре, взамен индуса Мустафы Сагира, повешенного в мае по приговору ангорского суда независимости.
— Сагир сам виноват, — заметил седой. — Недостаточно был квалифицированным. Среди врангелевских смельчаков наверняка найдутся владеющие азербайджанским языком, близким к турецкому…
Паровоз, хрипло гудя, тянул и тянул вагоны на восток. Вечером после занятий — в вагонах украинские песни, шутки. За окнами стук колес, шум студеного ветра, грохот железного моста, бывает и стрельба, а в вагонах своя жизнь.
Боец с Украины размахивал обрывком газеты, как флагом:
— Бачьте, хлопцы, в Минводах с подсолнухами выдали. Пишуть: «Ведро грязы — пятнадцать карбованцев». Грязюкой торгують! Вже и такое…
Кемик печально глянул: газета — «Пятигорское эхо», и очень давняя. Объяснил, что за грязь. А украинский боец:
— Начхоз! Тэмно вжэ. Выдай свечей. Нема свечки? Ну, так анэкдоты с Туретчины расскажи. Повеселей которые!
Кемик берег свечи, анекдотов же не жалко. Турецкие анекдоты, которые он знал, были умные, деликатные. В общем, человеческие. Доставалось муллам, ходжам и другим священникам, доставалось жадным, злым и глупым. Были анекдоты и грустно-веселые. Начал тихо:
— Один человек другому говорит: «Послушай, какой сон я видал, такой-то и такой-то. Что, по-твоему, он означает?» Другой дает такой ответ: «Означает, что ты десять лет будешь мучиться». — «А потом?» — «А потом привыкнешь».
— Вот так весело! Больше не рассказывай, Кемик, если на хохот завернуть не умеешь.
Прежде Кемик не сомневался: Турция воюет, потому что жестокая и драчливая. Турцию от кровопролития ничто не удержит, кого-нибудь да будет резать. Разговоры последних дней, лекции сбили Кемика. Однако его продолжала давить все та же тоска. Временами становилось просто жутко, он боялся вновь увидеть турецкую землю. Временами жалел, что поехал, и был рад, что поезд идет медленно, что остановки долгие…
Не думал Кемик, что турки сами подвергаются таким насилиям. Знал, конечно, что воюют с греками, но там ведь все клубком, поди разберись. Не мог Кемик представить себя другом турка…
Пошел с дежурным в продовольственный вагон отвесить крупу. Рассеянный, просыпал перловку. Дежурный посочувствовал:
— Дорогую свою, что ли, вспомнил?