Долго длилось их совместное правление. Но со временем Тенебра все больше отдалялась от мирских дел и однажды покинула столицу, отправившись далеко на восток, в сумеречные долины. Какое-то время все шло как обычно, но в конце концов установленное великими правительницами равновесие было нарушено. Страна захлебывалась в водопаде идей и предложений Лючии, а кроме того она не могла разрешить ни одного взрослого спора, ведь сердце ее было готово понять и утешить всех.
Чтобы вернуть изрядно пошатнувшийся порядок, было установлено, что каждый житель страны по достижении совершеннолетия должен совершить путешествие с запада — из самого сердца страны — ее столицы, на восток — в сумеречные земли, где обитала Тенебра.
Новые правила пришлись по душе жителям далекой страны. Они росли под чутким и ласковым взглядом Лючии. Она учила, что хоть и непросто быть смелым и сердечным, на правильной тропинке камней не больше и не меньше, чем на других.
Западные земли полнились детским смехом, поднимавшим в небеса воздушных змеев, а недолговечные слезы и обиды отпускались с перелетными птицами.
Как только дети вырастали, они собирались в долгий поход и отправлялись в свое путешествие. Лючия провожала их и для каждого находилось у нее светлое напутствие.
О сумеречных долинах Тенебры ничего толком не было известно, только прекрасные слухи. Поговаривали, что ночи там наполняла тишина и благодать. Что волны там рассыпались у берега хрупким хрусталем, а неведомые птицы рассказывали сказки в кронах деревьев.
Говорили, что Тенебра была строга и справедлива ко всему сделанному и не сделанному. И когда приходило время, она встречала вчерашних ребят и слушала данные им Лючией напутствия и истории пройденного ими пути.
И не было во всей стране места прекраснее этого, и никто не хотел уходить оттуда, оттого никто и не возвращался.
Я замолкаю. Бабушка улыбается, я убираю слезинки, застывшие в уголках ее глаз.
— Интересно, в какой он сейчас сказке? — спрашивает она.
Я зашториваю окна, включаю ночник и сам украдкой вытираю глаза.
— Я приду завтра, хорошо?
— Ноэль, ты не мог бы выключить свет? Я больше не боюсь темноты.
Я громко барабаню в калитку, и гулкое эхо разлетается по мирно просыпающейся улице. Но ты ждешь меня еще со вчерашнего вечера. Ты уже готов к моему приезду.
Калитка тотчас открывается, и ты впускаешь меня внутрь. Деловито оборачиваясь, бросаешь через плечо, чтобы я не забыла ее закрыть. Участок перед домом — сплошное соцветье, смесь из яркой зелени и слепящего солнечного света. И посреди этого летнего пожара стоишь ты, с маленькой желтой леечкой.