А он стоял внизу и ждал, когда я напрыгаюсь. У меня — ветер в голове.
Когда я спрыгнула на землю, он поймал меня сразу в свои объятия. И совершенно неожиданно — поцеловал.
А я даже и не знала, что при этом надо закрывать глаза.
Мысли, в миг запутавшись, разбежались по углам. Даже, кажется, пропали все внешние звуки. Только гулко стучало сердце.
Первый поцелуй.
Не так представляла я его себе. Да и, если честно, не представляла вовсе:
я с широко раскрытыми в недоумении глазами замерла в его объятиях, боясь пошевелиться, совсем близко увидев цвет его серовато-зеленых глаз.
Между тем, успешно сдав экзамены в школе, я готовилась к выпускному вечеру.
На дворе стояли 90-е годы. Выбор бальных платьев был невелик. Я остановилась на лаконичном белом кружевном платье, красиво сидящем по фигуре, с длиной миди. Немного перешив, оставив легкий рукав лишь с одной стороны. Я очень любила асимметрию во всем, начиная от прически и заканчивая аксессуарами.
По традиции выпускной начинался с главной площади, где собирались выпускники всех школ. Я встретила многих бывших одноклассников. Сложилось впечатление, что я знаю всех. Не шутка, отучиться в четырех школах города из семи. Радостные от встречи и от переполняющих нас эмоций. Все очень красивые и нарядные. Счастливые и грустные оттого, что школа позади. Впереди взрослая жизнь!
Рассвет я уже встречала не с одноклассниками, а с ним. Ещё не закончился вечер, он пришел за мной в школу.
Мы пошли, взявшись за руки, к реке. Он снял куртку, накинув мне ее на плечи. Была тихая и очень темная ночь. На небе ярко-ярко светили звезды. Мы сидели на берегу, я тихо плакала. Он, обняв меня, молча и нежно гладил по волосам.
— А давай назначим наши личные звезды? — попросила я, глядя на темное звездное небо, найдя на нем Большую медведицу. Она светила ярче всех.
— О, смотри — ковшик, — наивно лепетала я, найдя сходство с ковшом.
— Твоя будет самая крайняя внизу, потому что я боюсь с краю, а моя — ближе к ручке, тоже нижняя.
— Нижние звезды — потому что это основание ковша. Основа всему. И они на одной линии, ближе друг к другу, — продолжала я свои рассуждения.
— Если вдруг ты или я заскучаем друг за другом, посмотрим на наши звезды, представим, что мы рядом. Будет легче.
Хорошо, он хоть не смеялся от моих слов, не считал их глупыми и наивными. Он просто смотрел на небо и молча соглашался. И было в этом молчании столько любви и понимания. Что я не переставала чувствовать себя окрыленной и очень защищенной.
В последующем, в разлуке я очень часто смотрела, только на наши с ним звезды.