— Скорее! — крикнула ему пани Мыльская.
Детишек было пятеро, да еще у женщины на руках. Проворная ребятня забралась в телегу.
— Да это же евреи! Пшли вон! — замахнулся на детвору пожилой шляхтич.
— Сидите! — остановила детишек пани Мыльская. И повернулась к шляхтичу: — Здесь я хозяйка.
Павел подсадил женщину. В повозке стало невообразимо тесно.
Старик увидел, что ему места нет, опустился на колени в дорожную пыль.
— Езжайте! Езжайте, милостивая пани! Я свое пожил!
— Вставай! — закричала на старика пани Мыльская. — Да живей!
Поехали.
— Пани, простите нас! — сказала еврейка-мать, принимаясь кормить грудного младенца. — Но пойти под татар — это значило бы, что я навсегда рассталась бы с моими детьми.
— А зачем под татар-то идти? — удивилась пани Мыльская.
— Так решила община, — сказал старик.
— Значит, это ваша тухлая община татар позвала?! — вскипел шляхтич. — Да выкиньте вы их на дорогу! Дышать стало нечем.
— Что-то я ничего не пойму! — сказала пани Мыльская.
— Идет Кривонос. Всех, кто не крестится, убивает. Община должна была выбирать из двух зол, — старик тихонько вздохнул. — Выбрали татарскую неволю.
— Из-за вас все это! — озлился шляхтич.
— Я шестьдесят лет шью платье для простых людей. И дочь моя шьет. Кормимся своим трудом. И все у нас труженики. Да вот объявился Ханой Михелев. Взял у шляхты в аренду церкви, все пять церквей. Украинцы большие от него потерпели тяготы.
— Что же вы не уняли своего живчика?! — рассердилась пани Мыльская. — Ведь видели его неправды!
— Видели, — сказал старик. — Приходили к нему, говорили. Но кто же слушает бедных? Все бедные — это один народ. И у богатых для бедных один язык — палка.
Пан Мыльский остановил лошадей.
— Давайте-ка, кто на ногу не тяжел, пройдемся. Пусть коняжки передохнут. Если придется уходить, их надолго не хватит.
Первым спрыгнул на землю, посмотрел на шляхтича и на его дочь. Они выбрались из телеги. Засуетился старик.
— Сиди! — сказала ему пани Мыльская и сошла сама.
Потом опять ехали вместе, распрягали и пасли лошадей, опять ехали. Лес поредел и кончился. И прямо перед ними встала сизая туча.
— Впереди тоже горит, — сказал пан Мыльский и по привычке посмотрел на мать.
— Не взять ли нам вправо? — предложил шляхтич.
— А что нас там ждет?
— Там Бердичев. Большой город.
Заплакали дети, есть захотели.
Пани Мыльская достала каравай хлеба, разделила на всех.
— Какое-нибудь варево в овражке сварим, — сказала она. — Ехать-то, наверное, ночами лучше. Днем будем дорогу проведывать, а ночью ехать.
Только они свернули на правую дорогу, как выскочило на них семеро верхами.