— Я подумал, что на колесе обозрения будет выше, — сказал Стас, вручая товарищу билеты. — Я тоже хочу попробовать. Меня же тоже люди порой сильно достают, я только вид делаю, что мне фиолетово, что все у меня тип-топ.
Сашка благодарно улыбнулся и взял билеты. Мальчикам хватило денег на три круга. Когда они вышли из кабинки на землю, они, громко смеясь, шутили над всеми по очереди ребятами из детдома и из их классов. И потом, когда Стас вырос и стал сильным во всех отношениях, он все равно периодически устраивал себе медитативную разрядку высоко от земли. Ветер там свистел в ушах, охлаждал воспаленное сознание и выметал из головы все лишнее. И люди с их поступками выглядели оттуда такими, какие есть — мелкими и незначительными.
Летом Оборотень пошел бы на колесо обозрения, но сейчас был март, самое начало весны. Аттракционы еще не работали. И было раннее утро. Даже летом они открываются гораздо позже. Для таких случаев Оборотень придумал замену: смотреть с ближайшего моста, где это возможно, на зомбированный поток автомобилей, обреченно и послушно ныряющих в туннель внизу. Но, кажется, уже самих воспоминаний хватило, чтобы, по крайней мере пока, выкинуть из головы и Лену, и Эмму, и странного Игоря, и чудные предсказания, и всю остальную мишуру.
Время шло, пора было не рефлексировать, а действовать. У жены Петрова, как и у него самого, была машина. Оборотень это знал от заказчика. Он достал мобильник, включил Интернет и выяснил, где находится ближайший офис аренды автомобилей. Столыпин оплачивал необходимые текущие расходы. А машина была ему необходима.
* * *
Зинаида Павловна еще не домыла кабинет, ей осталось совсем немного.
— Это я запоздала или вы сегодня рано? Но я уже заканчиваю, я не буду вам долго мешать. Извините, пожалуйста, Геннадий Владимирович, — суетливо защебетала она.
— Не переживайте и работайте как обычно, как будто меня тут еще нет. Я действительно сегодня рано. Причем, — улыбнулся он, — на целых полтора часа.
— Что-то случилось или просто не спится?
Кудраков прошел на свое рабочее место, включил ноутбук, перебрал статьи, написанные для трех газет вчера вечером его пресс-секретарем. Эти писаки не умеют работать, как все деловые люди, — с утра и до вечера. Им обязательно надо ночью пахать, а днем отсыпаться.
С другой стороны, Кудрякова вполне устраивало встречаться со своим пресс-секретарем в конце рабочего дня. При таком режиме он не мозолил Геннадию сверх меры глаза и уши. Он был парень разговорчивый, обожал порассуждать о текущей политике, о достоинствах и оплошностях бизнесменов, о курсах развития отношений с другими странами. Кудраков же не любил рассуждать в формате «если бы да кабы», его интересовала информация, только поданная в форме четкого экспертного анализа в уважаемом издании. Ну, или из первых уст. Кудраков доверял своим осведомителям, а пресс-секретаря к их числу он не относил. Пресс-секретарь должен был выносить, а не приносить информацию. И с этой работой он вполне справлялся. Он владел письменным словом еще свободнее, чем устным. И, кстати, с большим изяществом. Он умел из ничего лепить захватывающие воображение информационные поводы и весьма убедительно формулировал тезисы, исходящие от партии.