— Полагаюсь на тебя, красавица, — улыбнулся Рублев, ему очень хотелось сказать «доченька».
Бахрушин попробовал заговорить с Аленой, спросил о самочувствии. Учительница медленно подняла на него глаза, прищурилась. Бледные губы шевелились с трудом, словно приходилось растягивать невидимые нити клея, их соединяющие.
— Я в порядке, и мальчик. Документов нет. Никаких.
— Борис Иванович предупредил. Поможем, восстановим. Могу организовать комнату в общежитии, пока разберетесь с совместным имуществом.
Алена криво улыбнулась. Было неясно, соглашается она или отказывается. Полковник решил не торопить события.
Кухонный стол дети перетащили в зал, в тарелках громоздились бутерброды с колбасой, сыром, копченой рыбой. Рядом лежали крупно порезанные огурцы и помидоры. В середине дымилось блюдо вареной картошки, политой поджаркой из бекона с луком. Рядом с блюдом стояли кувшин сока и две початые бутылки спиртного.
— Лучше не придумаешь, — похвалил Рублев Сережу с Таней. — Моем руки — и ужинать.
— Я вас откуда-то знаю, дети, — прошептала Алена, когда Комбат наполнял ее тарелку.
Все переглянулись. Повисла неловкая пауза.
— Конечно, — Танечка первой нарушила молчание. — И мы вас. Я расскажу, потом, после. Дядя Боря, пусть Алена Игоревна с мальчиком пока у меня поживут. Родители вчера снова на неделю улетели — место есть. Я ей помогу вспомнить. Согласны?
Кивнули и Алена и Петька, неловкость прошла, застучали вилки, рюмки.
— Где девочка живет? — поинтересовался Бахрушин. Мужчины курили у распахнутого окна. — Это хорошая мысль — отправить Зерновых к ней. Кирилл и его краля не дотянутся — руки коротки, и еще укоротим. А Волошко-старший, думаю, делами супруги озабочен. Напуган. Но на всякий случай охрану я организую.
— Соглашайся, Боря, у тебя негде. Если только сына к невестке переселишь.
— Они будут здесь до выяснения обстоятельств, — отрезал Комбат, делая акцент на «здесь». — Сергей в зале на полу поспит. Сам и охранять буду, и к врачу отведу…
— Тебе виднее, Боря. А толкового доктора я пришлю, — не стал спорить полковник. — Есть в нашем ведомстве один кудесник. С виду неприметный, как библиотекарь на пенсии. А как в глаза заглянет да соответствующим препаратом закрепит — чудеса с людьми случаются!
— Невысокий, лысоватый, костюм в дурацкую коричневую полоску? — поинтересовался Рублев.
— Есть такой костюм, и лысину не зачесывает, — согласился Бахрушин.
— Крыса он, Леонид Васильевич. Мертвая крыса. Неужели, кроме ваших Франкенштейнов, других врачей в Москве не найдется?
— Других я не знаю, — констатировал Бахрушин. — Пора мне, ребята. Держитесь!