Долгожданная встреча произошла неожиданно, как, в общем-то, и всё в жизни. Это была суббота — обычный шестой день недели, когда родители заняты друг другом с неизменной пометкой «наедине», а мы, то есть дети, дохаживаем кружки и секции, «недопосещённые» в будние дни.
Я поняла, что он в нашем доме, будучи ещё в дверях, — услышала голоса.
Эштон играл в карты с Алёшей, развалившись на одном из многочисленных диванов гостиной. Сразу удивила эдакая поза прожигателя жизни — далеко выдвинутые вперёд колени, сам он — в состоянии полулёжа, голова небрежно откинута на спинку дивана. Расслабленность в положении тела, жестах, свободно болтающейся коленке. Мы не виделись почти два месяца, за это время у него существенно отросли волосы, и чёлка почти полностью прикрывала глаза, если он забывал убрать её быстрым нетерпеливым движением. Модная футболка нежно-голубого цвета, тёмные узкие джинсы и дорогие часы на руке — Эштон едва ли походил на себя прежнего. Теперь он выглядел эффектно, как те парни, которые хотят впечатлять, чтобы овладевать…
Та скорость, с какой моим изголодавшимся взглядом были выцеплены все эти детали, испугала даже меня. Но даже это не натолкнуло мой пытливый ум на мысль о серьёзности происходящего.
— А короля? Короля захаваешь? Бери, бери, салага, — приговаривает мой брат, посмеиваясь.
— Хорошая карта, почему не взять? Сейчас буду отбивать твои шестёрки, твоими же королями, брат!
— Шестёрки вышли!
— В прошлой игре.
— Вот чёрт, точняк… А блииин! Какая рукожопая сволочь месила колоду?!
— Да ладно тебе, Лёш, не надо так неприветливо о себе! — Эштон в крайне благоприятном расположении духа.
— О чёрт, это ж я был… — брат играет в озадаченность.
— Что, шестёрки?
— Хуже, семёрки! И на погоны не оставишь…
Наконец, Алёша замечает меня:
— О, Сонька, рад видеть! Что-то ты долго сегодня! Я уж начал переживать, думал даже дёрнуть наших голубков…
— Не стоило, Лёш, так беспокоиться! Просто решили с девочками с испанского выпить кофе в Хортоне.
Эштон добирает карты из колоды, не утруждаясь поздороваться со мной хотя бы взглядом… Внутри моего глупого тела чёрной кляксой растекается разочарование и… обида!
— Привет, Эштон, — говорю негромко, но с максимально доступной твёрдостью.
О, Чудо! Кажется, у меня даже не дрожит голос!
— Привет, Софья.
Он поднимает свои глаза, наконец… Но лучше бы, лучше бы не делал этого! Холод… Ледяной северный взгляд пронизывает всё моё существо тысячами болезненных игл безразличия. Всего пару мгновений и тот, о ком я мечтаю каждую ночь, кому пишу ни разу не отправленные любовные письма признаний, снова сосредоточен на игре.