Я вроде как тащусь, если она наклоняется…
Дамиен подхватывает и поёт вместе со мной, делая очередной шаг:
She’s my best friend’s girl
She’s my best friend’s girl
But she used to be mine
— Как бы мне хотелось с тобой потанцевать! — говорю, не подумав.
И тут же, спохватившись, прошу:
— Прости! Мои слова опережают мысли… Иногда…
— Ничего! — в его тоне и в самом деле нет ни тени обиды.
Неужели он настолько «выше» мелочей? Сумел вырасти над суетой, научился не отвлекаться на малозначимое, сосредоточившись на главном?
Вечером, вымотавшись в бассейне, мы засыпаем в обнимку в постели Дамиена. Надо заметить, моей душе́ давно не было так тепло как сейчас. Я дрейфую, плыву в безмятежности. И это ласковое умиротворение исходит от ладоней мужских рук, обвитых вокруг моей талии.
Я не могу ответить самой себе на вопрос: почему мне так хорошо? Откуда это спокойствие, уверенность, а главное, дикое желание жить?
Слушаю дыхание Дамиена: оно тихое и размеренное. Кажется, пока он дышит, мне переживать не о чем и не о чем беспокоиться. И хорошо, что у него теперь больше нет ног: если бы они были, его бы забрали у меня. Или он сам бы ушёл туда, где красивее и могут производить на свет его детей.
А так, он никому не нужен.
И я могу смотреть. Могу касаться. Слушать. Чувствовать. Дышать одним с ним воздухом. Считать улыбки. Разглаживать морщинки на лбу. Поправлять растрёпанные волосы. Стирать футболки и складывать их после сушки, расправляя и прикасаясь ладонями так, будто это не ткань, а его кожа. Прижиматься щекой к его подушке, вдыхать запах его волос и знать, что он был здесь совсем недавно, каких-то пару часов назад, а не вечность.
Нет ничего прекраснее, чем звёзды. Даже если они скрыты за облаками. Особенно если смотреть на них с тем, кого любишь.
— Мне нравилось наблюдать за тобой, когда ты читал свои книги. Твоё лицо казалось «умным» в такие моменты.
— Это потому что оно и было умным.
— Нет, не было.
— Ладно, каким оно было?
— Оно было вечно ухмыляющейся физиономией. Придурковатой слегка.
— Серьёзно? Вот таким ты меня видела в детстве?
— Да. Если только ты не читал свои энциклопедии или журналы про бойскаутов.
— Странно, что ты вообще поймала меня за этим занятием.
— Я подглядывала за тобой.
— Да ладно! Как?
— Между стеной и твоей дверью была до смешного внушительная щель, если ты вспомнишь (всегда удивлялась, почему этот факт тебя не смущал), а твоя кровать стояла прямо у окна, так что мне всё было видно. Всё, чем ты занимался, думая, что совершенно один.
— Да?
— Да.
— Я тоже за тобой подглядывал.