Наконец-то! Из Рабочего дома жандармы выводят связанного Тонду и несколько уполномоченных. Господин советник Россыпал облегченно вздыхает.
В час ночи он сообщает по телефону в Прагу:
— Все члены революционного комитета арестованы и отправлены на автомашинах в Прагу.
КЛАДНЕНЦЫ В ТЮРЬМЕ И ОСНОВАНИЕ КПЧ
Преследования стали еще более жестокими. Все новые и новые аресты в Кладно и на Кладненщине. Опять беснуются и ругаются жандармы. Знакомые шеренги связанных рабочих шествуют на Выгибку. Но, несмотря на аресты, все Кладно продолжает бастовать. Руководство левицы объявило о прекращении забастовки. Но кладненцы не возобновляют работу. Вместо арестованных встают новые бойцы. Кладно не сдается и не капитулирует.
Пражская тюрьма Панкрац и тюрьма краевого суда на Карловой площади переполнены. Только на одной Кладненщине в декабрьские дни было арестовано около полутора тысяч рабочих. Жандармы отправляют в Прагу эшелон за эшелоном. Арестованные прибывают в тюрьму несломленные, с гордо поднятыми головами. Управление тюрьмы Панкрац не знает, что делать. Камеры переполнены. Нехватает соломенных тюфяков. Нехватает даже самих камер. Арестанты бунтуют. В тюрьме царит хаос. Старыми австрийскими бюрократами и надзирателями овладевает паника. Они еще не верят ни в силу новой республики, ни в силу буржуазного правительства. Они не знают, кто же, наконец, выиграет. Их дезориентировало бесславное падение Австро-Венгерской монархии. Поэтому они отступают и ведут с арестантами переговоры. А результат? Летят все правила тюремного порядка. Тюремное начальство разрешает арестованным создать свое самоуправление. Арестованные выбирают своих уполномоченных. Организуют в тюрьме новый порядок. Двери камер открыты. Запираются лишь немногие отделения. Совет арестантов организует посещение узников с воли. Организует прогулки по тюремному двору. Распределяет подарки, посылки и почту. Наконец, заключенные в Панкраце решают издавать свой собственный журнал. Его название — «Панкрацкий шершень». В заглавии девиз:
«Можете уничтожить тело, но дух сломить вам не удастся!»
В передовице сказано:
«Нам запретили газеты и журналы. Нам запретили получать в тюрьме что бы то ни было. Но мы привыкли к самопомощи. Мы издаем «Шершень», и это доставляет нам радость. Мы не ослабели. Наоборот, мы сильны. Мы готовы к новым боям и борьбе. Наши революционные песни, которые звучат из тысячи уст, несутся из окон тюрьмы, они обращены к республике, к миру, к рабочим; строфы «Красного знамени»[53] выполнят свою миссию.
Мы победим, будущее за нами. И даже если бы мы все пали, встанут новые бойцы, красное знамя взовьется».