– Я часто буду жить у вас в доме. Потом вы поедете со мной путешествовать. А после эта огромная свинья Гангадхара пожалеет, что пытался меня отравить.
– Скажите мне, детка, разве у вас нет матери?
– Она умерла год назад. Если есть ад, она отправилась туда, а для рая никто не хорош в достаточной степени. Но я не христианка и не индуистка, так что мне нет дела до ада.
– Тогда кто же вы?
– Ясмини. Нет никого, подобного мне… Я совсем одна. Верю только в то, что знаю, и смеюсь над священниками. Я знаю все законы касты, это необходимо, чтобы понимать людей. А священники, – она засмеялась, – много глупее тех дурней, которых они обольщают и запугивают. Но у браминов есть власть. Гангадхара их страшно боится. Всякий служитель храма Джинендры прикидывается, будто может открыть, где спрятана сокровищница. Гангадхара делает им ежедневные подношения, и они всё жиреют.
– Кто вас обучил такому великолепному английскому? – спросила Тесс. Она не слышала в речи принцессы ни следа акцента, и в выборе слов Ясмини не колебалась.
– Отец Бернард, иезуит. Моя мать за ним посылала, он приходил день за днем, год за годом. У него была в Сиалпуре часовенка, куда ходили люди из всех низших каст молиться и исповедоваться. Это могло бы дать ему большую власть, но он говорил мне, что в этой стране никто не исповедуется полностью, как европейцы, они предпочитают ложь правде о себе самих. Я отказалась креститься, потому что он мне надоел, а после того, как моя мать умерла и ее похоронили по индуистскому обряду, ему пришлось уехать.
Они все еще сидели у окна. Ясмини расположилась на коленях в подушках, а Тесс спиной к свету.
– А! Хасамурти приближается, – внезапно сказала Ясмини. – Она моя чети, горничная.
Тесс быстро обернулась, но увидела только одного из трех нищих, который возле калитки плел венок из украденных им цветов.
– Теперь меня ждет коляска, придется оставить мою лошадь у вас в конюшне.
Нищий поднял сплетенные цветы, чтобы полюбоваться ими на фоне солнца.
– Мне надо ехать. Поеду в храм Джинендры, тамошний брамин не друг никому из людей, он воображает, будто я ему друг. Он пообещает мне все, что угодно, если я ему скажу, что говорить Гангадхаре. Но он может договориться с Гангадхарой меня отравить, и они в сговоре с Сэмсоном сагибом, который только что объяснял вам, как нехорошо знать слишком много. Но нехорошо и слишком опаздывать! Я выйду через калитку. Отошлите садовника. Другие слуги в задней части дома? Они будут подглядывать, но они считают, что я выхожу тем же путем, каким пришла!
Тесс отправила садовника за корзиной для цветов, и, когда она снова повернула голову, Ясмини уже ступила из окна, кутаясь с головы до пят в накидку из верблюжьей шерсти, какие носят ночами в Биканирской пустыне, верхнюю часть лица она скрыла под капюшоном.