Глава 8
Снимая пьесы, рисуя слова, борясь с болезнью
1990 год стал катастрофическим для здоровья Дерека. Его четыре раза помещали в больницу: в марте-апреле из-за туберкулеза печени; в мае-июне — из-за пневмоцистной пневмонии, которая является ранним признаком СПИДа. Токсоплазмоз поразил его зрение в июле-августе, а в сентябре он вернулся в больницу с аппендицитом. Он выжил, но решил принимать спорный препарат зидовудин, хотя и в меньших дозах, чем те угрожающие количества, которые ранее прописывались пациентам. Возможно, в результате действия этого препарата его здоровье на два года улучшилось, хотя у него уже никогда не было той энергии, как до 1990 года. Начиная с этого момента характер его жизни изменился, поскольку болезнь, хотя и сдерживаемая, все же продвигалась вперед, являясь источником постоянной тревоги, истощая силы и энергию. Все больше и больше болезнь становится темой произведений Дерека: книг, живописи и, наконец, фильма.
Следующий фильм Дерека, «Эдуард II» (1991), снятый после «Сада», выдвигает на первый план вопросы, связанные с постановкой пьес в кино. Однажды Дерек собирался написать книгу о взаимосвязи между кино и театром, но отказался от этой идеи[217]. Он был очень хорошо подготовлен, чтобы понимать, с каким букетом трудностей придется столкнуться кинематографисту, решившемуся на такое предприятие. Его учеба на отделении театрального дизайна в Слейде дала ему глубокое понимание того, как символика театра проявляется через стратегию дизайна, и это понимание было усилено и дополнено в результате четырнадцати театральных постановок, над которыми он работал за прошедшее время (в том числе в области оперы и балета). В 1978–1979 годах он снял фильм по пьесе Шекспира «Буря» (1612). Теперь он обратился к пьесе Кристофера Марло «Эдуард II» (1592).
Перед тем как перейти к этому фильму, было бы целесообразно хотя бы в общем рассмотреть некоторые проблемы, присущие экранизации пьес. Этот вопрос настолько сложен, что в рамках текущего формата его подробное обсуждение не представляется возможным, однако все же можно выдвинуть три основных положения. Первое заключается в том, что успех «живых» постановок пьес не зависит от реализма или натурализма. Мадам де Сталь поняла это еще в 1810 году:
Пусть мы и соглашаемся верить, что актеры, отделенные от нас несколькими досками, являются греческими героями, погибшими три тысячи лет назад, но, безусловно, то, что мы называем иллюзией, заключается совсем не в вере в то, что видимое нами существует на самом деле: трагедия может казаться правдой только из-за эмоций, которые она в нас вызывает