Невольно подумал, что вот так и не удастся навестить своих родителей, к которым собирался в отпуск, что так и не съезжу в Севастополь повидать друзей… Невидимая черта отделила прошлое от будущего.
Потом звонили телефоны: с отдаленных постов сообщали о движении немецких кораблей и самолетов, докладывали, 41 о «юнкерсы», высланные навстречу нашим минным заградителям, так и не смогли выполнить задачу огонь корабельных батарей был настолько мощным, что прицельное бомбометание было исключено и самолеты сбросили груз в море.
В штаб поступило новое сообщение: гитлеровцы перешли в наступление в районе Полангена (Паланга). Как позже выяснилось, противник силой до дивизии форсированным маршем двинулся на город по прибрежной дороге. Впоследствии, из рассказов очевидцев, я узнал, что, хотя части 67-й стрелковой дивизии и не были развернуты в соответствии с планами военного времени, они оказали гитлеровцам упорное сопротивление. Поддержанные береговыми батареями, наши пехотинцы отразили первый удар врага и не дали ему возможности с ходу взять город. Помимо частей 67-й стрелковой дивизии в этих первых боях участвовали курсанты военно-морского училища, моряки-пограничники, воины других частей.
Итак, война началась. Но стать свидетелем и участником дальнейших событий на флоте мне не довелось. На третий день боев я получил приказание возвратиться в Москву.
Дело в том, что нарком принял решение послать на Балтику начальника Главного военно-морского штаба адмирала И. С. Исакова, который должен был помочь с организацией обороны.
Немецкая авиация господствовала в воздухе, и лететь из Таллина в Москву было небезопасно. Было решено возвращаться поездом, ходившим по расписанию.
Перрон, куда мы на рассвете подъехали, был забит военными. Это отпускники, срочно возвращавшиеся в свои части. Стали ждать, когда подадут состав. Но вдруг завыла сирена, и звонко защелкали зенитки. С запада четыре «юнкерса» на небольшой высоте шли по направлению к вокзалу. Вокруг самолетов, появились облачка разрывов. Пассажиры на перроне загомонили, кое-кто побежал в укрытие.
Осмотревшись, я убедился, что старшим по званию здесь был я. Непривычно, да и не очень-то приятно было глядеть на вырастающие силуэты самолетов. И все же про себя решил: с места не сдвинусь. Иначе, глядя на меня, и другие поддадутся панике.
Но, к счастью, все обошлось. Путь бомбардировщикам преградил интенсивный зенитный огонь, и они свернули в сторону. С тяжелым чувством мы сели в вагон.
Война начиналась не так, как мы себе это представляли.