. Более того, за несколько месяцев до начала второй карабахской войны возникло напряжение между министром иностранных дел России Сергеем Лавровым и властями Армении по данному вопросу
116. По мнению Анкары, это подтвердило расхождение подходов Москвы и Еревана к урегулированию конфликта.
Одной из главных целей, которые ставили перед собой Баку и Анкара, было обеспечение максимально сдержанной и по возможности нейтральной позиции Москвы по вопросу не только продвижения азербайджанской стороны, но и активного участия турецкого контингента в боевых действиях. Очевидно, что в некоторой степени вопрос нейтралитета Москвы был решен в позитивном для Баку и Анкары ключе, и Россия до определенного момента не противостояла продвижению азербайджанских войск. Учитывая тот факт, что статус Нагорного Карабаха не был определен, а его независимость не была признана даже Арменией, официальная ответственность России в рамках и ОДКБ, и двусторонних отношений не распространялась на зону конфликта. Все эти аспекты обеспечили возможность предоставления относительной свободы действий Баку и, соответственно, Анкаре. Вдобавок к фактору Пашиняна России необходимо было учитывать изменившуюся роль Азербайджана на Южном Кавказе, ведь теперь в отличие от первой карабахской войны Баку стал важным партнером Москвы, начиная со сферы энергетики до гуманитарно-культурных отношений.
Как неоднократно было продемонстрировано властями Турции, Анкара настойчиво использует внешнеполитический торг для удовлетворения собственных амбиций. Стоит отдельно обратить внимание на тот факт, что незадолго до развертывания реальных боевых действий в регионе Нагорного Карабаха турецкое руководство во многом проверяло Россию на прочность в Сирии и Ливии. Ярким примером подобной политики стали многочисленные военные операции турецкой армии на севере Сирии с 2016 г. Взаимодействие в астанинском формате и достижение новых договоренностей по Идлибу в марте 2020 г. наряду с действиями Турции в регионе Восточного Евфрата, где проводятся совместные турецко-российские патрулирования, потребовало большего внимания и дипломатических усилий со стороны России. Летом 2020 г. благодаря действиям Москвы и других участников процесса урегулирования в Ливии, прежде всего Турции и Египта, было достигнуто соглашение о прекращении военных действий. На фоне видимого хрупкого консенсуса в критически значимых для обоих государств регионах параллельно развивались и другие процессы: с одной стороны, поставка Россией Турции ЗРС С-400, с другой — тесное сотрудничество Анкары с Киевом по вопросу поставок турецких БЛА Bayraktar TB2, которые с большой степенью вероятности могут быть использованы во время войны в Донбассе. Дополнительную напряженность в турецко-российских отношениях создавали позиция турецкого руководства по Крыму и манипулирование проблемными аспектами, например крымских татар.