Один из стариканов, возможно, один из тех, на чьих похождениях я вырос. Начальство в былые дни смотрело сквозь пальцы на контрабанду высоких технологий. Милая вещица мастерской работы, похоже, гуляла по здешнему миру дольше, чем я живу. Ее теряли, крали. Продавали. Несли в залог.
Снимали с трупа.
Помню, что вздрогнул, впервые увидев его. Хоппи Болтун вынул его из рюкзака, в полдень на Божьих Зубах. Я еще гадал, не был ли Хоппи таким, как я: актером-неудачником второго сорта, о котором никто не слышал. Считал, что мы работаем на одного дядю.
Помню, как обнаружил, что ошибался.
Там тоже были огриллоны.
Помню, я нашел его тело - те кости, что оставили хошои. Немногие кусочки плоти лежали рядом, мирно распадаясь.
Я отыскал монокуляр в луже хошоевой рвоты, между обгрызенным тазом и раздавленными ребрами. Хошои консервативны, словно волки: отрыгнув кусок несъедобного металла, этот остался перекусить чем-то более полезным. Оставив мне Цейса и лужицу свернувшейся желчи.
Клятая штучка - всё, что осталось на память о Хоппи. Интересно, где он ее достал?
Обеспокоенная толпа партнеров и носильщиков присела в сумрачной тени ущелья. Рабебел хрипло скрипит: - Что такое? Что ты увидел?
Я ухожу от устья ущелья, топча кустики, направляюсь к краю обрыва. Сапоги хрустят по песку и гравию. Внизу вертикальный город простирает кольца, словно карта Инферно с содранной шкурой.
Ха. Я назвал его Адом, знаете, просто чтобы пошутить. Но теперь вижу все другими глазами.
- Идите сами, если хотите. - Я кричу. Тишина стала бесполезной. - Сами все увидите.
Поднимаю монокуляр. - Уже не нужен.
Долгий эффектный жест, и я резко подбрасываю клятую штуку, высоко в воздух, в сторону крутого спуска на пустоши. Закат ловит ее на высоте арки, делая подобием падучей звезды.
Цейс пропадает из вида, проглоченный нижней тьмой. Время тянется, я хочу, чтобы было тихо. Хочу услышать лязг о камни.
Кто-то рядом. Стелтон. - Какого черта ты творишь?
- Я снял его с мертвеца, - говорю ему, не поворачиваясь. - Не хочу, чтобы так продолжалось и дальше.
- Дерьмо, Кейн, ты зачем. Ты же мог просто дать его мне...
Я поворачиваю голову, чтобы видеть его глаза. - Кажется, ты не понял, что я сказал.
Оставляю на месте, подумать, и возвращаюсь к партнерам.
Далеко внизу на пустошах обширная туча пыли ползет в стороны, верхняя дуга уже светился в лучах уходящего солнца. Марада смотрит на тучу, словно способна прочитать по ней будущее. И правда, способна.
Как и я.
Рабебел и Тизарра стоят, будто застыли на месте в миг непроизвольного движения. Они смотрят на сотню с лишком огриллонов, а те ковыляют к нам вдоль края ущелья, в миле отсюда. Мы смотрим, и медвеже-горилловая побежка сменяется шагом, потом они садятся на корточки, ожидая ночи.