Она написала, что ей необходимо поговорить о Тильде. Мне тоже нужно о ней поговорить. Повспоминать ее вместе с кем-то. Уже просто невыносимо оставаться наедине с мыслями.
Я оборачиваюсь. Кто-то спускается по поросшему травой склону к берегу. В темноте мне виден только неясный силуэт.
Меня охватывает паранойя.
А вдруг кто-то последовал за мной сюда отомстить за Тильду?
Именно я предложил Люсинде встретиться здесь, поскольку хотел быть уверенным, что нам никто нее помешает. Сейчас до меня доходит, что я в полном одиночестве, без телефона, а вокруг никого.
Нервы натянуты как струны. Но потом силуэт оказывается в свете одного из стоящих у берега фонарей, и я вижу, что это Люсинда.
– Я забыла, что вечер наступает так рано, – говорит она, ступив на причал.
Вроде нервничает, судя по голосу? Я знаю ее не так хорошо и не могу толком понять.
В курсе ли она слухов обо мне? Если да, неужели решилась бы встретиться со мной здесь?
Я спрашиваю себя, надо ли мне подняться и обнять ее, но, по-моему, Люсинде бы это не понравилось. И действительно, она садится так далеко от меня, что еще двое смогли бы поместиться между нами.
– Спасибо, что захотел встретиться со мной, – говорит она и поправляет шапку.
– Я обрадовался, когда ты дала о себе знать. Мы двое ведь знали Тильду лучше всех других.
– Я не знала ее ближе к концу.
– Но ты знала ее гораздо дольше, чем я.
Я многое хочу узнать о Тильде, о многом спросить, но не знаю, как начать.
– Странно, собственно, что мы почти не встречались, – говорю я.
И сразу сожалею о сказанном, поскольку здесь нет ничего странного. И мы оба знаем почему. Я смущаюсь и чувствую себя неловко. До старших классов средней школы у меня плохо получалось разговаривать с людьми. Я всегда немного витал в облаках, анализировал все. Сейчас снова занимаюсь тем же.
– Она снилась мне ночью, – говорю я. – Она стояла посередине комнаты и говорила… 4 га ты делаешь? Неужели думаешь, что они нашли меня? Совсем чокнулся. Я же сказала, что просто возьму паузу.
Люсинда кивает.
– Я тоже постоянно вижу ее во сне, – говорит она. – Когда могу спать.
Комар садиться мне на шею, и я пытаюсь прихлопнуть его. Люсинда вздрагивает. Пытается улыбнуться. Но сейчас я знаю, что она боится.
Она боится меня.
– Некоторые верят, что я убил ее, – говорю я. – Ты знаешь про это?
Она молчит. А другого ответа мне и не требуется.
– Ты тоже так думаешь? – продолжаю я.
– Я не знаю, во что мне верить.
Мое разочарование столь велико, что у меня начинает шуметь в голове.
– Я не убивал ее. Но мои слова не помогут, правильно? Именно так ведь заявлял бы убийца?