Диего закрыл глаза и откинулся на подушки. «Пожалуй, труднее всего будет совладать с этой девчонкой», – подумал он и позвал:
– Мамасита!
– Я же просила не называть меня так! – Женуина вошла в халате, с распущенными волосами.
– Прости, просто мне захотелось отблагодарить тебя за всё. Посиди со мной, ты всё время в хлопотах. Я ведь хочу поблагодарить не только за то, что ты сделала теперь. Я благодарен тебе за все твои дела, за то, что ты воспитала замечательных детей! Как я горжусь ими!
– Ну, у тебя-то как раз есть все основания для гордости. Мерседес говорила жёстко, но она сказала правду.
– Какие у тебя чудные волосы, Жену, – прекрасные, густые, душистые... Такими я их помнил всегда.
Диего сел на постели и привлёк к себе Женуину, поднял её волосы наверх и стал нежно целовать её шею.
– Ты что, Диего? – Женуина резко отстранилась. – Ты становишься опасен.
– Да нет, я просто хотел убедиться, что ты пользуешься теми же духами, что и раньше…
– Убедился? – Женуина стала заплетать косу.
– Не надо! Оставь так! – Диего отодвинул полу халата и стал нежно поглаживать голую ногу Женуины.
– Перестань, Диего!
– Но ведь я люблю тебя, мамасита! – Рука Диего скользнула к бедру, с бедра вниз.
Женуина резко поднялась.
– Хватит! И не называй меня мамаситой, я же просила! И перестань говорить по-испански, мне это уже не нравится. Между нами всё кончено, пойми это, иначе мне придётся вышвырнуть тебя на улицу. Кроме того, у меня нет ни желания, ни времени «предаваться неге», как ты любил когда-то говорить. Мне нужно зарабатывать деньги, чтобы купить тебе целый грузовик лекарств. И так из-за поездки в Сан-Паулу ларёк был брошен. Так что, мой милый, я уже не та, и ты – не тот.
Когда Женуина ушла, Диего включил телевизор. Но передача его мало интересовала. Что бы ни говорила Женуина, он знал: первый, самый трудный шаг сделан. Диего был настоящим знатоком и любителем женщин. И главная его сила заключалась не только в его сексуальной мощи, но в том, что каждый раз он искренне верил в то, что любит женщину. И эта вера передавалась жертве.
– Почему ты такая грустная? – спросил Аугусто Мерседес, когда они зашли к нему. Он хотел, чтобы Мерседес успокоилась после встречи с отцом.
– Почему? Трудно ответить… Я смотрела на этого человека и не испытывала к нему никаких чувств. Представляешь – никаких! Даже злоба моя была холодной. Аугусто, может, я монстр? Я не хочу ехать в Барселону, я не хочу, чтобы мой ребёнок родился не здесь, вдалеке от всех вас...
– Мерседес, всё будет хорошо. У тебя будет красивый, здоровый малыш…