Он чувствовал, что снова запутывается, что никак не может решить: с кем же ему лучше – с Ругиньей или с Флавием. Когда он был с Флавией, ему казалось, что он совершенно счастлив, но вот сейчас он сидел в уютной кухне Рутиньи – и испытывал, то же, самое чувство...
– Я только хочу сказать тебе, что, когда я окончательно стану на ноги, мы будем делить с тобой все расходы пополам.
В доме Жорданов был, что называется, дым коромыслом. Китерия готовилась к торжественному ужину. Жордан сказал Мерседес, что ему очень понравился её крёстный, что он производит впечатление делового человека и что его мнение разделяет Дуглас.
– А почему ты нам ничего не сообщила, Мерседес? – спросил Дуглас. – Я бы поехал в аэропорт, встретить сеньору Жуану.
– Её встретит наш друг Эстеван Гарсия. – Умненькая Мерседес уже догадалась, кто назвал себя «крёстным отцом» и сообщил о приезде сеньоры Жуаны. «Быстро же он действует», – подумала она об отце. Но Дугласу ответила мягко: – Просто мне хотелось, чтобы приезд моей матери был для вас приятной неожиданностью. А, кроме того, у матери будет «джет лег» после перелёта через океан. Может быть, мы перенесём ужин?
– Нет-нег-нет! – заорала Китерия. – Всё уже закуплено, Тукано чистит серебро, и твой крёстный сказал, что Жуана прекрасно себя чувствует.
– Мой крёстный так и сказал? Ну что ж, ему виднее, они очень, давно знают друг друга.
Диего просматривал бюллетень скачек на ипподроме и бормотал про себя:
– Одна лохматая лошадка в первом заезде, если бы у меня были деньги…
– Не выдумывай! – крикнула Женуина, у которой был очень острый слух, из соседней комнаты. – Нечего швырять деньги под ноги лошадям! Пока, я пошла! Не забудь вымыть за собой посуду.
– Постой, дорогая, дай я тебя поцелую на дорожку! Какая же ты у меня красавица! – Диего обнял Женуину. – Иди ко мне, дай я тебя приласкаю, чтобы тебе легче работалось весь день.
– А я и так неплохо работаю! – отрезала Женуина и вышла на улицу. Через несколько шагов она столкнулась с Тулио, который с корзиной шёл за провизией.
– Что это у тебя такое странное лицо, Женуина?
– Да ничего особенного.
– И прическа новая, и глаза другие.
– Перестань переживать, Тулио. Диего для меня ничего не значит, я вижу его насквозь, он ничуть не изменился. И самое неприятное – это то, что он задумал какую-то пакость, и втягивает в неё Мерседес. Вот поверь мне, я это чувствую всем сердцем, всей кожей. Пораскинь мне вечером карты, может, узнаешь, что он задумал?..
Диего был из тех людей, которые совершенно не отвечают за свои поступки. Он тащил Женуину в постель, забыв о том, что вот-вот должны прийти Мерседес н Мария, которых он пригласил для архиважного разговора.