***
— Михалыч рвал и метал, — с лёгкой улыбкой говорил отец. — Грозил, что отчислит тебя, подаст на нас в суд или вовсе пожалуется в Совет.
Мы сидели за обеденным столом, правда, к еде никто так и не притронулся. Атмосфера была слегка напряжённой.
— Не вижу здесь ничего смешного, — нахмурилась мама.
— Да, ты права, — согласился папа и тут же стал более серьёзным. Посмотрев на меня, продолжил: — Влад, я понимаю, что в тебе сейчас бушуют гормоны, но в школе нельзя так себя вести.
— А что мне оставалось? — запротестовал я. — Терпеть насмешки и побои, как и раньше? Да меня чуть ли не до полусмерти избили, — до полной смерти, но вам об этом знать незачем.
— Влад! — отец чуть повысил голос. — Что я только что сказал?
Я нахмурился. Терпеть не могу такие беседы.
— Ладно, я вас понял.
— Нет, ты не понял, — он не сводил с меня пристального взгляда. — Повтори, что я только что сказал.
— То, что мне себя нельзя так вести.
— И всё?
Что значит и всё? К чему эти загадки?! Почему нельзя сказать прямо…
Чёрт.
Внезапно меня осенило. И судя по хитрому блеску в глазах отца, я был на верном пути.
— Нельзя так вести себя в школе.
— Вот именно, — вмешалась в разговор мама. — Ты должен быть более ответственным, Влад. И… — и тут дошло и до неё. — Виталик?!
— Ну а что? — он развёл руками. — Ты, действительно, хочешь, чтобы твоего сына избивали? Лично я считаю, что он правильно поступил. С той лишь ошибкой, что дрался в здании школы. А надо было выйти, чтобы никто из учителей не увидел.
— Но они могли снова…
— Ничего они не могли, — я перебил маму, чему и сам не был рад. Однако стоило ей показать, что я уже давно не маменькин сынок. — Получили то, что заслужили.
— Помолчи, ты пока ничего не понимаешь, — строго произнесла она.
— В смысле? — а вот теперь это уже походило на правду. Вот только я не понимал, почему мама так печётся обо мне, и принимает за малолетнего несмышлёныша.
— В прямо, — она была непреклонна. — Если считаешь себя крутым, то почему постоянно встреваешь в неприятности?
— Всего лишь два дня.
— Три.
— И что? Я был тряпкой и тебе это не нравилось. Дал отпор и тебе это снова не нравится?! — во мне постепенно разгорался гнев. — Мам, как мне это понять?!
— Влад, успокойся, — отец постарался разрядить атмосферу, но я уже завёлся.
— Не могу! Почему вы защищаете тех, кто надо мной издевается? А мне их теперь и пальцем тронуть нельзя?!
С этими словами хлопнул по столу, и от ладони в разные стороны хлынули струйки чёрного дыма, которые тут же испарились.
На мгновение в комнате повисла звенящая тишина. И первым нарушил её отец: