– Нет, – рявкнула я, поднялась и яростно бросила фигурку на стол. Она попала в стопку карточек с Шансами, и они разлетелись по комнате. Рейчел тут же начала их собирать.
– Я в порядке. Забирайте собаку. Что-то мне больше не хочется играть.
– Оу, нет, нет, не стоит! Погоди, Эль, – Линда подняла собачку и протянула ее мне, хотя я была уже в дверях. – Если это традиция, то пусть так. Возьми.
– Мне не нужна благотворительность, – выплюнула я. – Нельзя просто так ворваться в наши жизни, тусить с нами на выходных, играть в настольные игры и вести себя так, словно тут ваше место. Потому что это не так. И на ваши старания жалко смотреть!
– Эль! – одновременно воскликнули Джун и мой отец. Кто-то из них вскочил с места.
Мэттью произнес:
– Не обращай на нее внимания, Линда. Ох уж эти подростки, разве не так?
Я что есть силы хлопнула дверью.
Услышала, как кто-то топает за мной, но не обернулась, пока отец не крикнул:
– Рошель! А ну быстро вернитесь, юная леди!
Я так и сделала: скрестила на груди руки и повернулась, остановившись у тропинки на пляж. Тут было темно, но по дворику, по дому и по лицу моего отца расплывались бирюзовые отсветы от бассейна.
Выглядел отец просто взбешенным.
Я нахмурилась и распрямила плечи.
– Это что такое было? – спросил он.
– О чем это ты? Ты же все слышал! – возразила и ткнула пальцем в дом. – Я всегда играю за собачку, пап. Это мамина фигурка. Всегда была. Всегда.
И ты просто так готов ее отдать? Может, мне подарить Линде и часы, которые мама оставила мне на семнадцатый день рождения? А заодно и мамину одежду с чердака, и мамину любимую розовую со звездами кружку?
Он вздохнул, стащил с носа очки, протер их и водрузил обратно.
– Эль. Это всего лишь фишка в «Монополии».
– Это мамина фишка. Это наше последнее лето здесь. Флинны продают этот дом, и… и мы уедем в универ, и кто знает, когда еще мы сможем поиграть вот так, все вместе? Линды здесь даже быть не должно. Это семейный вечер. Все гости уже давно разошлись.
– Прекрати. Это несправедливо, и ты это знаешь.
– Несправедливо? – Я округлила глаза. – Хочешь поговорить о справедливости? Несправедливо, что она просто… просто вошла в наши жизни и постоянно рядом! Она забирает Брэда из лагеря, готовит вам ужин, общается с Мэттью и Джун. Она вела себя в нашем доме так, словно там ей самое место… говорила со мной так… дружелюбно, и меня от этого тошнит. Я знаю, что она тебе нравится, и прости, но мне – мне она не нравится. Это эгоистично – тащить ее в нашу жизнь.
Отец побледнел. Заморгал, словно не веря в то, что услышал.