– Нет времени, – сказал он, делая вид, что его ничего не смущает, выхватил нож и стал быстро разрезать веревки, осматриваясь.
Вокруг действительно никого не было, и куда уходить было непонятно.
– Я знаю код от двери, – сказала Карин, как будто понимала, о чем он думает. – Я видела, как его вводили подручные Зены.
– А где она сама? – спросил Оливер, разрезая веревку, что связывала ее ноги.
– Ушла убивать парней. Глист вас предал, и я думала, что уже никогда не увижу тебя.
Она протянула к нему обе руки, глядя, как он медленно встает на ноги – худая, измотанная и какая-то ненастоящая.
Шеф нахмурился, взял ее за руку и потянул на себя, разворачивая ее, заламывая ей руку, ударяя ногой под колени и буквально роняя ее на пол лицом вниз, игнорируя вопли.
– И я должен поверить, что ты Карин?! – спросил он, приставляя к коротко стриженной голове пистолет.
– Олли, милый, любимый мой, пожалуйста, – застонала Карин, дрожа всем телом. – Не надо…
– Если ты Карин – говори, где мы с тобой виделись еще на Майкане! – потребовал он, взводя курок.
– Олли, я…
– Живо, иначе я высажу тебе мозги! – рявкнул он и выстрелил трижды вокруг ее головы, направляя дуло так, чтобы пули от металлического пола рикошетом отлетали в сторону. То, что они потом врезались в работающие панели и экраны, гася их, его не волновало. – Я жду!
– Я не знаю! – взвыла Карин, начиная рыдать в голос. – Я почти ничего не знаю! Я полжизни своей не помню после того, как она поковырялась в моей голове. Я…
Она не договорила, а завыла, прямо под ним, не пытаясь вырваться, и что-то нервно закололо у Шефа в груди. На самом деле они с Карин никогда не виделись на Майкане, не встречались до Пекла, но она много раз рассказывала, что видела его суд и считает это первой встречей, а еще она же не один раз сожалела, что они и не могли встретиться. Только какое-то чудо могло свести их вместе, потому что он не выходил из центра, никогда почти не уходил за стену, а она жила с другой стороны и даже не мечтала попасть в его мир.
– Но лучше бы мы встретились там, даже если бы прошли мимо и никогда друг друга не заметили, – сказала она ему как-то, скользя рукой по его спине, соединяя все шрамы.
Он тогда промолчал, но подумал, что это какая-то нелепая глупость, просто глупость, а теперь именно она ему вспомнилась, а главное ему казалось, что и она не могла ее забыть. Она именно так чувствовала и думала, но говорила сейчас о другом, рыдая:
– Я ждала тебя, только тебя ждала. Верила, несмотря ни на что. Она говорила мне, что ты меня не любишь, что я только дырка, и я помню ее слова лучше, чем прошлое, но я… Я люблю тебя, Олли!