Избранное (Гофштейн) - страница 8
Бездонную тьму…
С тобою затишье
Мне любо и мило,
Но рад я и буре,
Люблю я и пламя
И в тесных пещерах
Бездонную тьму.
В Армении
Пер. В. Щепотев
На языке ином я обратился к ней,
И этим странен стал глазам-маслинам:
Родимых гор я ей казался сыном —
Я смугл и черноглаз, подобно ей…
Глядят мне вслед глаза-маслины
От тихой двери в блеске дня…
Выводит город в тень долины
По узкой улочке меня.
Там Алагез — сугробов синих пленный!
Дома без крыш, как бы сгорев, стоят.
Кизяк в кладницах у оград
И кизяком облепленные стены.
И в радости душа поет!
Родня мне вы, глаза-маслины, слезы боли,
Вы, муки прошлые, шатры неволи,
Вы, льды вершин и гор надменных взлет.
«Тень от стены ложится полосою…»
Пер. О. Колычев
Тень от стены ложится полосою
И — этой тени полный властелин —
Как встарь, поет слепец с протянутой рукою,
И нищего певца я слушаю один…
Когда-то, в тихой хате на Волыни,
Я слышал ту же песнь от нежной Шагинян…
Армения, поверь, что и поныне
Я, точно от вина, от этой песни пьян.
В моей груди гудит тоска тысячелетий.
Поет слепец… И скорбь в глазах пустых…
Я гость в полях твоих,
Я странствую по всей планете…
Пушкину
Пер. Д. Выгодский
Мы ночевали на казачьих постах.
А. Пушкин
И тем оправданы мои печали,
И тем легка тоска моя порой,
Что здесь его шаги в горах звучали,
Что он лежал под этою луной.
От нежных лет моих в степи бескрайной
Его свободный дух мне сны шептал,
Его покой главу мою венчал
В тяжелый час невольничьих страданий.
И здесь, придя к горам и злым ущельям,
Пью буйной радости его струю.
Как он, в путях проведший жизнь свою,
Я, раб и царь, его пьянею хмелем.
Арпачай
Пер. В. Щепотев
Пьют уже донские кони
Арпачайскую струю.
А. Пушкин
Мне близок твой восторг,
Но ближе и милей
В вечерней полутьме
Вершин сверканье снежных.
Вот братья серые твои гурьбой —
Кто с Волги,
С Дона,
Кто с моей Украйны…
И с ними
Я стою
По вечерам,
И с ними разделяю их молитву
Пред входами, зовущими к ночлегу,
Шатров бивачных…
Пылающими взорами
С небес
Высокий звездный мир
Благословляет
Общину серую, поющую молитву.
С иконы старой
На нас глядит
Мой бледный брат
Из древней Галилеи.
И в звонком чуде
Незнакомой ночи
Разлиться жаждет
Голос мой.
Рассвет
1917 — 1919
Рассвет
Пер. С. Олендер
Стою у окна, смотрю в небосклон,
К огням на востоке мой взор обращен.
В пожарах разлуки на небе багровом
Мечты предрассветные вижу я снова,
Висит синева меж горящих столбов,
Тоску мою я ей поведать готов.
К тем розам из крови, что в небе горели,
Привязано сердце мое с колыбели.
Стою у окна, смотрю в небосклон,
К огням на востоке мой взор обращен.
А ласточки в клювиках глину несут,
Примчатся и дружно берутся за труд.