Я бросил на него удивленный взгляд. Значит, этот мошенник за время моего отсутствия предпринял какие-то шаги. Попросив наследницу подождать минутку, я оставил ее в прихожей, а сам поспешил на кухню. И точно, на том месте, где я обычно завтракаю, сидел Сол Пензер собственной персоной и играл на спички в карты с Фредом Даркином. Сол поднял на меня свои серые глаза – самые зоркие глаза во всем мире.
– Какое у тебя задание? – спросил я. – Следить за женщиной по фамилии Карн?
– Да.
– Она отправляется домой. Повезу ее я. Дом номер семьсот восемьдесят семь на Парк-авеню, квартира 12D. Существует вероятность, что она попросит высадить ее, не доезжая до места. Ты с машиной?.. Хорошо. Я не буду спешить. Поеду по Тридцать четвертой улице до Парк-авеню и потом поверну к центру. Если окажешься рядом с ней, то привяжи себя к мачте и считай до десяти. Ее второе имя – Далила[4].
Я вернулся в прихожую и сопроводил мисс Карн к «родстеру». Она не предпринимала никаких усилий, чтобы поддержать светский разговор, пока я неторопливо ехал по Тридцать четвертой улице. Наконец я увидел в зеркале заднего вида купе Сола всего через две машины от нас. Я думал о том, как неожиданно все изменилось. Когда я вез эту женщину к Вулфу, на сиденье рядом со мной восседало семь миллионов баксов, а на обратном пути от них остались всего лишь жалкие сто тысяч, ну максимум двести. Неудивительно, что у мисс Карн не было настроения болтать, после такой-то дефляции. Она все же выдавила из себя спасибо, когда выходила из машины перед своим домом. Сол завернул за ближайший угол в поисках места для парковки, и я изучал руль до тех пор, пока он не появился вновь, теперь на своих двоих. После этого я пришпорил своего коня – и был таков.
Домой я прибыл в половине девятого и был до глубины души тронут, когда узнал, что Вулф задержал ради меня обед, который обычно у нас подавали в восемь. Фред Даркин, получающий доллар в час, все еще околачивался в доме, что меня удивило, поскольку Вулфа нельзя было назвать человеком, который принимает дорогостоящие меры безопасности, когда в казне шаром покати. Если бы это был Сол Пензер или Орри Кэтер, то их пригласили бы за стол вместе со мной и Вулфом, но поскольку это был Фред, ел он на кухне с Фрицем. Дело в том, что Фред добавлял в еду уксус, а за столом Вулфа это непозволительно. Фред сделал это еще в 1932 году: попросил уксуса и подмешал его в коричневый соус, поданный к запеченному голубю. За столом не прозвучало ни слова, так как Вулф считает аморальным любое вмешательство в процесс поглощения и переваривания пищи, но на следующее утро он уволил Фреда и целый месяц не нанимал обратно.