— Я не хочу стрелять — сказал я — но выстрелю. Ты можешь уйти, или мы тут все поляжем.
Василий посмотрел на меня. Потом на пистолет. Потом на синие всполохи вдалеке. Времени у него не было.
Да и понимал он, что я выстрелю. Тот, кто войну прошел, понимают, кто выстрелит, а кто — нет.
— Зачем ты это делаешь, русский? — спросил он
— Затем что так будет правильно — ответил я
— Он мой кровник.
— Ане нужно правосудие. Не месть.
Мигалки приближались. Василий снова посмотрел на мигалки, сплюнул
— Нет тут никакого правосудия. Нет, и не было никогда. Зря ты лезешь в наши дела.
…
— Уходим!
Сербы — отступали к машинам, одна за другой — они стартовали с места, обдавая меня и Спиро пылью из-под колес — а полицейские машины были все ближе и ближе. Я опустил пистолет… если вы думаете, что я уверен в том что я прав — это далеко не так. Просто… не могу я по-другому. Не получается.
19 мая 2022 года. Белград, Сербия. День девятый
То, что я был не прав — мне сказали практически сразу, и сделал это Люба Йованич прямым текстом. Но обо всем — по порядку.
Нас обоих арестовали прибывшие полицейские, привезли сначала в комиссариат районный, а потом, созвонившись с министерством — повезли в министерство. Караваном полицейских машин, с мигалками и сиренами, по ночным улицам Белграда. В министерство прибыли в середине ночи, началась суета, начали оформлять задержание, а дежурный с моей подачи поднял задницу от кресла и начал звонить по всем экстренным телефонам. Первым прибыл на место министр, через несколько минут — его помощник. Они проскочили ровно перед тем, как перед зданием начали появляться первые группы протестующих…
Срочно вызвали и жандармов для охраны. Ситуация была такова, что можно было ждать штурма здания МВД.
Меня подняли к министру — он пожелал лично все выслушать. Я коротко рассказал, потом ждал в пустой приемной, пока они там совещались. Потом вышел Йованич, коротко кивнул — мол, за мной. Мы спустились к его кабинету.
Закрыв дверь, он включил чайник для кофе. За окном — уже метались обезумевшие от предвкушения призраки, тлело зарево — внизу уже подожгли шины. Горела шина, пылала — с наступлением дня все будет еще хуже.
— Лучше бы вы позволили Василию его пристрелить — в сердцах сказал Йованич
— Простите?
— Что слышали! Так у нас появилась бы возможность обвинить Никича в убийстве, и с этим типом не пришлось бы разбираться.
— Знаете, он тоже хотел его пристрелить. Я угрожал ему пистолетом, чтобы этого не произошло.
— И зря.
— А почему? Мы тут расследованием занимаемся — или чем-то другим?
— Хватит демагогии! Вы выкрали человека из Италии.