Он отошел футов на десять в сторонку и проговорил меньше минуты.
– Вот уроды! – сказал Резерфорд, когда вернулся. – Помните, я говорил, что у меня по суду изъяли рабочий ноутбук? Мой босс, само собой, знает, что если этот компьютер окажется у меня в руках – ему крышка, потому что теперь городские власти говорят, что да, я могу его получить. Но через два месяца. А также только в том случае, если заплачу им четырнадцать тысяч долларов за публикацию конфиденциальной информации, поскольку на город я больше не работаю.
– И они могут это сделать? – спросил Ричер.
– Адвокатша говорит, что могут. Говорит, что меня загнали в угол.
– А как-то иначе получить этот ноутбук можно? Провернуть это дело более или менее законно?
– Нет… разве что залезть и стащить.
– И что вы собираетесь делать?
– Думаю согласиться. Этот компьютер мне очень нужен. Деньги у меня есть. Могу подождать. Как говорится, месть – это блюдо, которое нужно вкушать холодным, верно?
Когда Ричер с Резерфордом ступили в зал ресторанчика, пожилая пара уже ушла; других клиентов больше не было. Они заняли ту же кабинку, что и вечером накануне, под бирюзовой «шевроле», держа обе двери в поле зрения, а через пару минут из кухни появилась официантка с кофейником и двумя чашками. Это была та самая женщина, которая помогла Ричеру с электронным адресно-телефонным справочником.
– Так, значит, вы его нашли, – сказала она и, наливая Ричеру кофе, кивнула в сторону Резерфорда.
– Нашел, – отозвался Ричер. – А сейчас вот еще кое-кого ищу.
– Кого же на этот раз?
– Вашу сотрудницу Холли. Она сегодня работает?
– Вообще-то, это ее смена, – нахмурилась официантка. – Так что должна работать. Но не работает. Позвонила и сказала, что заболела. Опять. Вот я ее и подменяю. В который уже раз. А собиралась съездить с дочерью в Нэшвилл, походить по магазинам.
– И что, Холли часто болеет?
– Часто прогуливает. А говорит, что болеет.
– И вы ей не верите?
– Я этого не говорила. Все зависит от того, как понимать, что значит болеть. Думаю, она частенько бывает не в том состоянии, чтобы работать. Бедняжка. Или глупышка. Как вам больше нравится.
– Думаете, здесь что-то другое? Может, к бутылке прикладывается?
– Нет, бутылка здесь ни при чем. Скорее, к кулаку.
– Муж бьет, что ли? Или милый дружок?
– Не знаю, она ничего такого не говорила. Говорит, у нее никого нет, а вруньей я ее не назову. Но вот макияж вокруг глаз… Этого не скроешь. Иногда кажется, что она накладывает его лопатой. И рубашечки всегда у нее с длинными рукавами, даже когда на улице под сорок. Все это кое о чем говорит. Нет, сэр. Она либо связалась с каким-нибудь подонком, либо недотепа, каких свет не видывал. Ну, что будете есть?