!
– Ладно, вы меня перехитрили. Заканчиваю. Пошли.
Отвлекает не только плач. Сзади надо мной навис Винсент. Стоит молча и смотрит, что я делаю.
– Шел бы поиграл с Мэри.
– С ней неинтересно. Она только и знает, что рыдать.
– А со мной, значит, интересно? Хотя я только и делаю, что пишу?
Даже не пошевелился. Винсент способен часами стоять вот так, истукан истуканом. Из него вышел бы первоклассный художник. Он умеет наблюдать. Но мне кажется, он начисто лишен воображения.
Вокруг Фанетты носились одноклассники, раздавались крики, звенел смех. Но она не хотела сдаваться так легко. Старалась ничего не замечать. Быть эгоисткой, как учил Джеймс.
На японском мостике появился запыхавшийся Камиль.
Только его тут не хватало!
Камиль заправил в штаны выбившуюся рубашку, которая туго обтягивала толстый живот.
– Уф, устал. Надо передохнуть.
Он посмотрел на работавшую кистью Фанетту.
– Винсент, Фанетта! Хорошо, что вы здесь. Слушайте такую задачку, про кувшинки. Вы, наверное, знаете – считается, что кувшинки за сутки увеличиваются в размере в два раза. Если кувшинкам, чтобы покрыть весь пруд, требуется сто дней, то за сколько дней те же кувшинки покроют половину пруда?
– За пятьдесят, ясное дело, – немедленно ответил Винсент. – Дурацкая задачка.
– Фанетта, а ты как думаешь?
А я никак не думаю. Потому что мне, Камиль, на это глубоко плевать.
– Ну, не знаю… Наверное, за пятьдесят, как Винсент сказал.
На лице Камиля появилась торжествующая улыбка.
Если он когда-нибудь станет учителем, ученики будут его ненавидеть.
– Так я и знал, что вы попадетесь в ловушку! Правильный ответ – не пятьдесят, а девяносто девять!
– Это еще почему? – спросил Винсент.
– По кочану, – презрительно ответил Камиль. – Фанетта, ну хоть ты-то поняла?
Черт бы тебя подрал!
– Я работаю…
Камиль стоял на другом конце японского мостика и переступал с ноги на ногу. Под мышками у него расплылись темные пятна.
– Ладно, ладно, сам вижу, что работаешь. Последний вопрос – и ухожу. Вы знаете, как по-латински будут кувшинки?
Дубина! Дубина! Дубина!
– Что, не знаете?
Винсент и Фанетта молчали. Но Винсента это ничуть не смутило. Он сорвал лист с глицинии и бросил его в воду.
– Нимфеи, вот как! Слово греческого происхождения. Еще их называют водяными лилиями. А как кувшинки будут по-английски?
Он когда-нибудь заткнется?
Камиль не стал дожидаться ответа. Он ухватился за ветку глицинии, намереваясь на ней покачаться. Ветка хрустнула, и он разжал пальцы.
– Waterlily! – провозгласил он.
Самодовольный дурак! До чего он меня раздражает, слов нет. Хотя надо признаться, что waterlily звучит красиво. Да и нимфеи тоже ничего. Но для меня они навсегда останутся кувшинками