Один убийца, один мотив, одно место преступления, горстка свидетелей.
Преступник совершил два убийства, в 1937-м и в 1963-м. И преследовал одну и ту же цель – сохранить свое сокровище. Жизнь женщины, от ее рождения до смерти.
Мою жизнь.
Единственным преступником был Жак.
Жак сообщил мне все подробности. Ничего не упустил. В последние дни мои воспоминания прыгали от одной части моей жизни к другой, словно в калейдоскопе, складываясь в прихотливый, но непонятный узор. Оказалось, что каждое событие было лишь частью тщательно продуманной схемы, спланированной и реализованной чудовищем.
Это было тринадцать дней назад.
В то утро я толкнула дверь в спальню Жака, еще не догадываясь, что меня ждет встреча с призраками прошлого.
С призраком моей судьбы.
– Подойди ближе, Стефани.
Доктор Берже подложил Жаку под спину две большие подушки. Он не лежал, а полусидел в постели. Кровь прилила к щекам, но руки оставались мертвенно-бледными, – я сразу заметила этот контраст.
– Подойди ближе, Стефани. Полагаю, доктор Берже все тебе сказал. Мы расстаемся. Скоро. Но прежде… я… я должен тебе сказать. Пока остались силы… Я попросил доктора Берже вколоть мне что-нибудь, чтобы я продержался до приезда «скорой».
Я присела на край постели. Он вытянул вдоль тела, поверх одеяла, свою морщинистую руку, перехваченную толстой повязкой. Выше повязки волоски на руке были тщательно выбриты. Я взяла его за руку.
– Стефани, в гараже, в кладовке, лежат кое-какие вещи. Очень старые. Мои охотничьи куртки, ягдташ, патроны… Сапоги… Всякое старье. Ты их вытащи. Потом ногой разгреби гравий на полу. Увидишь люк. Если не разобрать сверху хлам, его не найти. Подними крышку. В люке найдешь сундучок. Маленький такой, алюминиевый. Размером с обувную коробку. Принеси его мне, Стефани.
Жак крепче сжал мою руку, но тут же выпустил. Я не все поняла, но тем не менее поднялась. Все это показалось мне странным. Тайники, спрятанные сокровища – Жак сроду ничем таким не увлекался. Он человек простой и ровный, сюрпризы не по его части. Я даже подумала, что доктор Берже переусердствовал с лекарствами.
Несколько минут спустя я вернулась, точно выполнив все указания мужа. Я нашла алюминиевый сундучок. Петли ржавые. На блестящей крышке кое-где темнели пятна.
Я поставила сундучок на постель.
– Он закрыт, – сказала я. – Заперт на замок.
– Я знаю, Стефани, знаю. Спасибо. Я должен задать тебе один вопрос. Очень важный. Я не мастак говорить речи, но… Одним словом, скажи, Стефани… Все эти годы, что мы прожили вместе, ты была со мной счастлива?
Что я могла ему ответить? Что можно ответить человеку, которому осталось жить всего несколько дней? Человеку, с которым ты прожила пятьдесят – или уже шестьдесят? – лет? Какой ответ я могла ему дать? Кроме само собой разумеющегося: «Ну конечно, Жак, конечно, все эти годы я была очень счастлива»?