Судья, прекрасно осознавая, что дело находится под пристальным вниманием средств массовой информации, восседал торжественнее обычного, отчего казался еще более неприступным. Он взял в руки заключение суда — зал притих.
— Принимая во внимание, что обвиняемые, будучи педагогами образовательного учреждения для глухонемых детей, подвергали своих юных воспитанников сексуальному насилию, их преступление относится к разряду особо тяжких. Кроме того, находясь на общественном посту, который обязывает осуществлять мудрое руководство, обучение и опеку детей-инвалидов, вместо этого они сделали учеников объектом удовлетворения своих сексуальных потребностей, совершая посягательства сексуального характера и подвергая детей сексуальному насилию. Все эти действия требуют сурового наказания. Обвиняемые признали факт причинения вреда воспитанникам, однако, учитывая их неоценимый многолетний вклад в развитие регионального сообщества, отсутствие судимостей, а также опираясь на ходатайства об отмене наказания со стороны опекунов пострадавших учеников, которые помнят и ценят прежние заслуги обвиняемых в заботе о детях; кроме того, рассмотрев прошения обвиняемых братьев-близнецов о предоставлении возможности выполнить свой сыновний долг перед находящимся при смерти отцом — основателем интерната и достойно проводить его в последний путь, объявляю следующее решение. Единственным виновными признается обвиняемый Пак Бохён, который, несмотря на свой статус педагога по внешкольному воспитанию и будучи куратором общежития, многократно подвергал воспитанников избиениям и регулярно совершал сексуальное насилие над учениками. В связи с этим суд постановил следующее. Обвиняемый Ли Гансок: два года шесть месяцев тюремного заключения с отсрочкой исполнения наказания в три года; обвиняемый Ли Ганбок: восемь месяцев тюремного заключения с отсрочкой исполнения наказания в два года; обвиняемый Пак Бохён: шесть месяцев тюремного заключения!
Как только судья огласил приговор и сурдопереводчик сообщил последние цифры со словами «отсрочка исполнения наказания», со всех сторон зазвучали жуткие нечленораздельные вопли.
— Что значит «отсутствие судимостей»?! Столько лет насиловать, десятки жертв — и отсрочка?!
Полиция пыталась угомонить разбушевавшуюся публику, однако шум еще долго не утихал. Крики, вопли и возгласы «аллилуйя» слились в единый хор, в зале царил настоящий хаос. Обступив адвоката Хвана, с улыбками во весь рот братья Ли пожимали ему руки. Кан Инхо взглянул на Пак Бохёна: с потерянным видом, невидящим взглядом тот уставился в пустоту — лишь ему предстояло вернуться в изолятор, чтобы отсидеть реальный срок. В его маленьких крысиных глазках поблескивали слезы. Ему единственному придется отвечать за свои преступления. Государственный защитник с заспанным лицом равнодушно собирал бумаги. Кан Имхо вышел из зала суда под рыдания мамы Ёнду. Прихожане муджинской церкви Великой Славы распевали хвалебный гимн. А небо, как ни в чем не бывало, было ослепительно-синим.