Как это ни покажется странным, преследование проституток в СССР не раз возникало по политическим мотивам. Так в 1957 году незадолго до Шестого Всемирного фестиваля молодежи в Москве, когда в столице Советского Союза ожидали более 30 тысяч иностранцев из 131 страны мира, ЦК партии дал команду очистить город от проституток. Это было необходимо, во-первых, для того, чтобы доказать зарубежным гостям, что в социалистическом обществе продажных женщин попросту не бывает, а во-вторых, — по извечному российскому страху перед контактами русских с иностранцами. „А что как вдруг потаскуха выдаст парню с Берега Слоновой Кости расположение советских ракет дальнего действия…” — шутили в том году москвичи.
Высылка девушек из Москвы началась ранней весной 1957 года и продолжалась до глубокой осени после того, как зарубежные гости уже разъехались. Разбираться, кто прав, а кто виноват, милиция не стала, а высылала подряд всякую, на кого указывали соседи или кто числился в сомнительных. Подозреваемых вызывали в милицейский участок, брали у них паспорта и ставили жирный крест на штемпеле о московской прописке. Это значило, что с этой минуты владелица паспорта не имеет права жить в столице, даже если она родилась в этом городе и тут живут все ее близкие и родные. Девушке приказывали в трехдневный срок поселиться никак не ближе 100 километров от Москвы. Если же она не уезжала, то ее арестовывали за нарушение паспортного режима. Нарушитель паспортного режима — уже преступник, его можно выслать в любое место страны или бросить на год в лагерь. В результате такой операции сотни виноватых и невиновных, честных и бесчестных москвичек оказались на 101-м километре от столицы, а некоторые — значительно дальше.
Известный диссидент Борис Вайль, находившийся в сибирской ссылке, в Красноярском крае, примерно в пяти тысячах километров от Москвы, пишет: „В поселке Чуна жила группа девиц легкого поведения, высланных из Москвы во время знаменитого Всемирного фестиваля молодежи в 1957 году. Причина их высылки из Москвы, как рассказывали, заключалась в их благосклонности к иностранцам. Здесь в Чуне они не работали, промышляли случайной добычей”[97]. Одесский шофер П., ездивший в те годы в командировку на Алтай, видел этих несчастных в городе Барнауле. „Ссыльные женщины, как голодные собаки, стояли возле городских столовых и кафе в надежде, что кто-нибудь пригласит их пообедать, — рассказывает П. — Жили проститутки в страшном убожестве и нищете и внешний вид их был таков, что они уже не решались подходить к ресторанам, а искали клиентов в столовых”. К этим свидетельствам можно лишь добавить, что сроки и места таких административных ссылок определялись совершенно произвольно, и никакие жалобы жертв 1957 года на допущенную по отношению к ним несправедливость власти к рассмотрению не принимали, ибо то была акция политическая.