– Назад садись, – бросил Мирон и подтолкнул его в спину.
Сам он тоже уселся на заднее сиденье. Амбал с автоматом полез вперед на пассажирское кресло. Тот, что с постным лицом, склонился у капота, всунул внизу гнутую ручку и одним сильным движением запустил двигатель.
Бандит уселся за руль и хлопнул дверью. Машина перевалила через дорожный бустер и вывернула направо на шоссе. Они поехали вокруг деревни.
– Слышал, Плафон, про баранских? Что-то готовят. Как думаешь? – проскрипел с заднего сиденья главарь.
– Не знаю, может, так – вооружаются. Мы им не запрещали. Может, на чертей хотят охотиться. Но оружие это надо придержать.
– Это ты мне здесь не умничай. Сам знаю, – лениво протянул Мирон.
– А может, и замыслили что. Говорил я, не надо Раскевича смотрящим ставить. Сильно крутой. Не нравится мне он. Зачем он хотел к нам в Щетинку приехать? Может, он что подозревает… А потом, почему Чапля-то ничего про сабли не насвистел? Мы зачем его…
– Потом, Плафон… чего распелся?
Они подъехали к болбасовскому перекрестку.
– Казнить надо кого-нибудь, – сказал Плафон, не оборачиваясь. – Для страха.
– Останови-ка машину здесь, Гузя, – сказал Мирон.
Машина остановилась возле знака «Агрогородок Устье». Двигатель мягко урчал. Звук был приятный и знакомый, малой вспомнил, как любил засыпать в поездках в отцовской машине. Мирон открыл окно со своей стороны. По-старинному – вертя ручку.
Некоторое время главарь рассматривал вековые деревья, глухой стеной пересекающие поле с его стороны. Ближе к дороге остались в целости бетонные столбики в два ряда и кольца колючей проволоки, висящей на натянутых тросах. Дальше к деревьям они шли вниз по склону и исчезали в речной воде.
– Здесь тоже этот дикий лес, – сказал главарь. – И речка какая-то вытекает. Вроде небольшой ручей раньше был…
– Да и аэродрома не видно. А должен был… – отозвался Плафон. – А дорога на Болбасово цела. Может, прокатимся?
– Ты что-нибудь, Шурик, слышал – че там? – кивнул Мирон в сторону загибающейся дугой дороги.
Малой пожал плечами.
– Лучше, наверное, чтобы там тоже этим лесом все поросло, – сказал Плафон. – Если болбасовские на своем месте остались… Нам же хуже будет. Всех не окучишь… Как бы это узнать?
– Если их в другое место не выкинуло – обязательно узнаем… Как про устьянских, – пробурчал Мирон.
– Давайте казним. Я его телку хочу, – вдруг сказал Гузя.
На бритом затылке водителя, который висел перед глазами малого, собрались тяжелые складки. Мальчик посмотрел в зеркало, лицо бандита оставалось отрешенным, но свинцовые глазки затуманились поволокой.