Майор оставил сводный бронеавтомобильно-пехотный отряд лейтенантов на уже занимаемой ими позиции для охраны захваченных гаубиц и контроля за казармой с этой стороны. Первому танковому взводу он назначил направление атаки влево, за угол казармы, откуда только что отбили поляков, второму взводу приказал двигаться между правым углом казармы и одноэтажными строениями, а третьему – объехать эти строения справа, по-над самым забором. Каждому танку придавалось личное отделение пехотинцев для тесного взаимодействия (такое категорическое требование пришло в бригаду из штаба корпуса буквально перед самым началом Миролюбивого похода). Всем взводам на исходную позицию, одновременная атака по сигналу радиостанции. Сам Персов для координации и командования остался со своим личным танком на позиции гаубиц вместе с лейтенантами и их тесно сплоченным сегодняшними боями воинством.
Танки выдвинулись: дольше всех на свой самый дальний рубеж начала атаки выходил третий взвод. Пехота подъехала на броне, плотно облепив железные коробочки, и спешилась. Комбат скомандовал своему стрелку-радиотелеграфисту – 11-тонные машины одновременно взревели моторами и медленно двинулись по трем направлениям вперед, освещая дорогу фарами, – личная пехота в размере стрелкового отделения не отставая шла рядом со своей броней.
Второй взвод под командованием лейтенанта Виктора Гординского в количестве четырех БТ-5, оставшихся после обстрела и боя у баррикад на шоссе, не спеша, чтобы не отставала пехота, вошел, грозно лязгая гусеницами, в широкий проем между трехэтажным зданием казармы и длинной сплошной вереницей одноэтажных (складских?) помещений. Фары освещали дорогу – противника видно не было. Красноармейцы с примкнутыми штыками и готовыми к стрельбе винтовками, как и было приказано, настороженно вглядывались вокруг и особенно на верхние окна казармы. Охрана танка – прежде всего: не дать полякам бросить гранату или бутылку с бензином. Стрелять на поражение при малейшем подозрении на опасность. Один из пехотинцев заметил чуть впереди по ходу движения в открытом окне второго этажа вспыхнувший огонек: может, кто плохое против них задумал, а может, всего-навсего, прикурил.
– Второй этаж, – крикнул насторожившийся красноармеец, прижал приклад винтовки к плечу, и потянул спусковой крючок. За ним пальнули (большинство мимо) в подозрительное наполовину приоткрытое окошко полдесятка пехотинцев и добавил свою лепту верзила-пулеметчик с дегтяревым–пехотным наперевес. К всеобщему удивлению за обстрелянным окошком неожиданно полыхнула яркая вспышка огня, осветив изнутри и соседние окна: одна из пуль не пропала зря – она ранила польского солдата, подпалившего тряпку, заткнутую в бутылку с горючей смесью. Солдат упал – бутылка разбилась на дощаном полу – смесь вспыхнула, поджигая и освещая помещение.